Движение за выход из состава СССР возглавили националисты. Есть веские основания полагать, что разыграть эту карту им помогли хорошо знакомые по дальнейшим событиям в Закавказье силы. Вполне потусторонние – с центрами по ту сторону границы.
Началось все с застарелого грузино-абхазского конфликта, корни которого уходят в далекое прошлое. Тогда же, в середине марта 1989 года не менее вольнолюбивые абхазы (лишь с 30-х вошедшие на правах автономии в состав Грузинской ССР) выступили за освобождение от плотной опеки соседей. Это вызвало бурную реакцию со стороны теперь уже грузинского населения Абхазии. Прошло несколько массовых митингов. Возбудились активисты в других городах. 4 апреля 1989 года под руководством лидеров грузинского национального движения во главе с Звиадом Гамсахурдиа в Тбилиси начался бессрочный митинг. Протестующие выступали исключительно против выхода абхазов из состава республики. Это находило понимание у власти, которая предпочла не вмешиваться в процесс, пассивно поддерживая требования националистов. Партийные и советские вожди республики во главе с первым секретарем ЦК компартии Грузинской ССР Джумбером Патиашвили словно не замечали скрытой для них самих опасности.
А число митингующих росло. И скоро острие протестов повернулось против самих властей. Уже 6 апреля на улицах грузинской столицы стали появляться лозунги: «Долой коммунистический режим!», «Долой русский империализм!», «СССР – тюрьма народов!», «Долой советскую власть!», «Да здравствует свободная Грузия!».
В тот же день лидеры оппозиции издали обращения к американскому президенту и лидерам стран НАТО с просьбой оказать помощь грузинскому народу в стремлении к свободе и ввести свои войска. Это звучало вызовом сложившейся системе. Кто был инициатором? Неужели обошлось без подсказки американского посольства?
Руководство республики не на шутку встревожилось, однако силами местной милиции локализовать протесты не получилось. Был создан оперативный штаб, в состав которого помимо партийных вождей вошли командующий войсками Закавказского ВО генерал-полковник Игорь Родионов, представители союзного и республиканского МВД.
Разведчик Шеварднадзе
Вечером 7 апреля на фоне нарастающей агрессивности демонстрантов, заполнивших площадь перед Домом Правительства, в Москву по правительственному каналу связи улетела паническая телеграмма с просьбой срочно направить в Тбилиси дополнительные силы МВД и армии. Но руководитель государства и партийный лидер Михаил Горбачев не спешит, отправляет «на разведку» члена политбюро Эдуарда Шеварднадзе и секретаря ЦК КПСС Георгия Разумовского. Эмиссары Кремля очень скоро оценили обстановку как тревожную. Позже Шеварднадзе признавал, что были выдвинуты непримиримые лозунги.
“ «Огонек», «Московские новости», «Московский комсомолец» во многом копировали друг друга, соревнуясь лишь в степени эпатажа читателей жуткими подробностями изуверства военных ”
В ночь с 7 на 8 апреля в Тбилиси начали прибывать войска: 4-й оперативный полк ВВ МВД СССР (650 человек), выдвинувшийся из района армянского Спитака, где недавно произошло землетрясение, 345-й полк ВДВ из азербайджанского Кировабада (440). В состояние повышенной боевой готовности приведен 8-й мотострелковый полк, дислоцированный в Тбилиси (650 человек).
Обстановка накалялась. Среди митингующих начался сбор средств на приобретение оружия, открыто формировались группы боевиков (которые потом отличились в Абхазии). На тот момент они были вооружены ножами, кастетами, цепями. Попытки захвата военной и специальной техники, к счастью, не удались. Участились нападения на сотрудников милиции и военнослужащих, были избиты семь солдат и пять милиционеров. На улицах, прилегающих к площади, появились баррикады, созданные из сцепленных между собой автомобилей или автобусов.
Обращение к митингующим грузинского патриарха Илии не помогло. Краткое молчание после его призыва к благоразумию сменилось пламенной речью лидера оппозиции. В разных местах, словно по команде, появились звукоусилительная аппаратура и группы возбужденной молодежи, устроившей пение и танцы. Как отражено в материалах следственного дела Главной прокуратуры, это «свидетельствовало о том, что лидеры неформальных объединений, действуя по заранее разработанному сценарию, стремились придать митингу видимость безобидной, мирной манифестации», которую готовились силой подавить войска. Налицо типичная провокация при активности заинтересованных в ней внешних сил и нераспорядительности местных властей. Исторический аналог – Кровавое воскресенье.
Откуда растут лопатки Собчака
Опыта разгона массового митинга на то время не было, и руководителю операции Игорю Родионову предстояло сдать серьезный экзамен. Генерал-полковник его с честью выдержал. Не будучи «ястребом», он до последнего момента был противником применения войск, предлагая руководителям республики решить конфликт иными способами, в том числе выходом к народу, политическими заявлениями. Но к вечеру 8 апреля, как признавался сам генерал, утихомирить явно заведенную десятитысячную толпу было уже невозможно.
Штаб принял решение вытеснить ее с площади перед зданием Дома Правительства и прилегающих к ней улиц. После очередного обращения по громкой связи руководителя столичного главка МВД Грузии разойтись и предупреждения в противном случае применить силу операция началась.
Военнослужащие внутренних войск были в бронежилетах и защитных шлемах, вооружены специальными щитами и резиновыми палками. У десантников, облаченных в каски и бронежилеты, палок и щитов не было, но имелись малые пехотные лопатки, входившие в комплект полевой экипировки. Оружие было только у офицеров.
Как написано в материалах Генеральной прокуратуры: «В 4 часа утра 9 апреля 1989 года, как это и предусматривалось планом, по команде генерал-полковника Родионова подразделения полка, развернутые в три шеренги на всю ширину проспекта Руставели, медленно двинулись к Дому Правительства. Впереди них, на расстоянии от 20 до 40 метров, по проезжей части на минимальной скорости двигались бронетранспортеры. Непосредственно за войсковыми цепочками… продвигались группа применения спецсредств, а также взвод прикрытия… Далее по проспекту на правом и левом флангах полка следовали колоннами… 2 и 3-й парашютно-десантные батальоны. С первых минут движения войсковых цепочек по проспекту военнослужащие десантных подразделений… подверглись нападению со стороны групп хулиганствующей молодежи. Еще до соприкосновения боевых порядков с участниками митинга на площади перед Домом Правительства от ударов камнями, бутылками и другими предметами получили телесные повреждения различной степени тяжести шесть воинов-десантников».
В результате применения войск задача была выполнена: площадь и прилегающие улицы расчищены. Не обошлось без жертв: погибли 19 человек (как было позже установлено следствием, почти все они умерли от механической асфиксии вследствие сдавления груди и живота), несколько сотен получили ранения.
Сформировалась комиссия из народных депутатов, возглавляемая Анатолием Собчаком. Тогда с высокой трибуны и прозвучали запущенные ранее СМИ версии о смертоносных саперных лопатках десантников: «Единственным средством и нападения, и защиты оставались у них саперные лопатки. И в тех условиях, в которых они оказались, солдаты эти лопатки применили… Наша задача – установить сам факт применения этих лопаток и осудить его как преступление против человечности». Так же безапелляционно было заявлено о тяжелых последствиях применения военными спецсредств – слезоточивых газов.
Свобода фейков
Разразился скандал, в который оказался втянут припавший к телеэкранам советский народ. Одновременно началось шельмование военнослужащих и армии на страницах газет и журналов, ставших на волне перестройки независимыми, но почему-то дружно занявшими сторону антиправительственных сил. Компания была хорошо организована, что говорит о ее скоординированности и продуманности. Но как такое было возможно при советской власти, пусть и на ее излете?
“ Депутаты не согласились с выводами комиссии Собчака, а точку поставила Генпрокуратура, прекратив уголовное дело за отсутствием состава преступления ”
Нечто подобное происходило в Петрограде в конце февраля 1917-го, когда царь убыл на фронт. Начался массированный вброс компроматов на власть вперемешку с фейками о нехватке хлеба. Скоро вполне мирные демонстрации обросли экстремистскими и антиправительственными лозунгами. А завершилось все революцией и зверским убийством ставших на ее пути жандармов и полицейских. Сегодня хорошо известно, что за всем этим стояли британские спецслужбы.
В 1989-м в травлю офицеров и генералов включилась вся разом пожелтевшая пресса во главе с задававшими тон «Огоньком», «Московскими новостями», «Московским комсомольцем». Публикуемые там материалы во многом копировали друг друга, соревнуясь лишь в степени эпатажа читателей жуткими подробностями изуверства военных, а тон задавали зарубежные радиостанции «Голос Америки», Би-би-си и «Свобода».
Генпрокуратурой «были проверены многочисленные сообщения некоторых СМИ и отдельных журналистов, проводивших «Независимое расследование трагических событий 9 апреля» о жестокости военнослужащих… рубили лопатками женщин, зарубили дежурного врача с ребенком, избивали людей железными электрическими дубинками и т. п. Все они являются тенденциозными и не соответствуют действительности».
Сегодня с полной уверенностью можно говорить о применении тогда против нас информационного оружия, разработанного в недрах британских спецслужб. Об этом говорит, например, известный способ – выборочная и внезапная атака заранее оговоренных целей. Впоследствии оно применялось неоднократно. Объектами чрезмерного внимания журналистов и представителей «пятой колонны» в разное время становились то суды и прокуратуры, то МВД, то органы власти, то Церковь, то конкретные персоналии. Выбранная цель после такой изощренной атаки должна быть деморализована, выйти на какое-то время из строя.
Можно вспомнить, каким атакам и травле подверглись организаторы подавления беспорядков в Москве и Петербурге в 1905 году: министр внутренних дел империи Петр Дурново, генерал-губернаторы столиц Федор Дубасов и Дмитрий Трепов, гвардейцы-семеновцы. Лишь решительное и безоглядное на подогреваемое прессой «общественное мнение» исполнение своего долга помогло предотвратить катастрофу, обойтись малой кровью.
Генпрокуратура ставит многоточие
К чести генерала Родионова он тоже принял брошенный ему вызов, не спасовал и, используя доступные средства, включая трибуну съезда, стал отстаивать не только свою честь и достоинство, но и подчиненных. Так, народный депутат Тамаз Гамкрелидзе с высокой трибуны 1-го съезда народных депутатов СССР прямо обвинил Игоря Родионова в геноциде грузин: «Было совершено беспрецедентное по своей жесткости массовое избиение невинных людей, повлекшее за собой человеческие жертвы. Митинг… был мирным, без применения насилия и без призывов к насилию. Когда на площади… без всякого предупреждения появились танки (!) и бронетранспортеры, люди стояли с зажженными свечами, пели старинные песни, молились. Это… заранее запланированная карательная операция по уничтожению людей… Солдаты блокировали проходы, окружали граждан и наносили им удары дубинками, саперными лопатками… преследовали убегающих, добивали раненых…»
Генерал Родионов осадил темпераментного нардепа: «Те, кто говорит о мирном характере митинга, забывают, что… над центральным проспектом города день и ночь раздавались гнусные призывы к физической расправе с коммунистами, разжигались антирусские и националистические настроения… Группы хорошо обученных людей били стекла, оскверняли памятники, повсюду сея смуту, раздор, беспорядки… Не ввод войск осложнил обстановку, а осложнение обстановки вызвало ввод войск… Мы медленно вытесняли толпу, никого не окружали… через мегафоны предупреждали, чтобы люди расходились. Мы не учли, что будет оказано такое жесткое и упорное сопротивление – баррикады и вооруженные отряды боевиков. Кстати, ранены 172 военнослужащих, госпитализированы 26, а ведь они были в касках, бронежилетах, со щитами. Сколько пробитых касок… бронежилетов».
Далее генерал перешел в наступление: «Ни на одном подобранном на площади… не было резаной, колотой раны… Тогда появились разговоры о газах. Но какие же газы могут быть, когда все (военнослужащие) были без противогазов, без средств защиты?». Человек грамотный, профессионал высокой категории, понимая, что происходит согласованная, массированная атака на армию, требует от властей разобраться: «Что послужило причиной разворота ситуации на 180 процентов? Почему в самом начале расследования жертвы были объявлены невиновными, а антисоветский многосуточный шабаш был назван народным гуляньем?». Уже позже в открытом письме к Шеварднадзе он заострит поднятый ранее вопрос: «Кто увел в тень организаторов?».
На четко сформулированные вопросы ответы так и не были даны, но главную победу генерал Родионов тогда одержал. Депутаты не согласились с выводами комиссии Собчака, а Генпрокуратура прекратила уголовное дело в отношении должностных лиц и военнослужащих ВВ МВД и СА за отсутствием состава преступления. Это, однако, не спасло страну, которая пала два года спустя, став жертвой заговора элиты и массированного воздействия на население антигосударственной пропаганды – типичных приемов популярных в будущем «цветных революций».
Заголовок газетной версии – «Первая «цветная» в СССР».
