Эксперт в сфере интернет-технологий о языке ненависти, биткоине и философе Зиновьеве. Часть 2-я
«Американцы на расфуфыренном мощном Hummer уверенно едут по прекрасному шоссе к мировому господству, а посередине шоссе стоит бетонный столб под названием «Россия». Причем столб неказистый, он ничего не делает, внутри себя думает о борьбе с ржавчиной, о проблемах прочности железобетона. Дальше стоит еще такой резной деревянный столб с головой дракона — это китайцы. Пока США нас не свалят, к мировому господству приблизиться не смогут», — говорит президент компаний «Ашманов и партнеры» и «Крибрум» Игорь Ашманов. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, какие формы приняла цензура на Западе, как американцы превращают обычный интернет в даркнет и почему биткоин создан не одиночкой, а целым научным институтом.
«Идеологическая машина Запада была на порядки мощнее советской, и она, конечно, превосходит китайскую»
— Традиционные СМИ пытаются соблюдать какие-то приличия в плане независимости мнения и подачи материалов. Но они стремительно теряют власть над аудиторией не только в США, но и по всему миру. А интернет-платформы, которые данную аудиторию у традиционных СМИ забирают, формально не являются средствами массовой информации, и на них не распространяются ни юридические, ни этические нормы. Как эта проблема решается в Соединенных Штатах, Европе, других странах?
— Если брать США, Европу, Китай и Россию, то везде ситуация совершенно разная. В Китае контент контролируют систематически, но довольно механически. Там, условно говоря, есть список нехороших слов, которые ты как СМИ не имеешь права использовать на своем сайте. Список лет пять назад содержал примерно 300 слов, сейчас это несколько тысяч. Любой новостной сайт должен быть зарегистрирован, он имеет право публиковать только новости из официальных источников, а если на нем найдут слова типа «Фалунгунь», или «Тибет», или еще какие-то из списка, то сайт закроют, владельцев оштрафуют, а может, и посадят. Там все абсолютно прагматично, технологично, можно скачать данный список с государственного сайта или программу, которая проверяет наличие запрещенных слов, и, если ты все это сделал, к тебе претензий нет.
В Европе совершенно другая ситуация. В отличие от Китая, где в цифровом пространстве имеется практически все свое, так что ему эти гуглы и твиттеры в принципе не очень нужны (да и давно уже заблокированы), в Европе почти ничего своего нет. Там есть какое-то небольшое количество собственных сервисов, но в целом у них нет ни популярной социальной сети, кроме «Фейсбука», ни поисковика, кроме Google. Они несколько раз пытались создать свой поисковик, но не вышло.
С одной стороны, европейцы не чужды американцам идеологически. У них с американцами общие ценности, они как бы все вместе «за демократию». С другой стороны, Европа находится, по сути, в кильватере США, и Америка доминирует в ее медийном пространстве, хотя это, конечно, не всем европейцам нравится. Поэтому все, что они могут делать, если их что-то не устраивает в деятельности американских поисковиков, видеохостингов и соцсетей — это пытаться юридически ограничить использование персональных данных и публикацию контента. Они накладывают огромные оборотные штрафы на американские цифровые платформы, и те платят, потому что у них там везде есть представительства, официальный бизнес и прочее. То есть у них абсолютно свои, „внутрисемейные“, взаимоотношения. В итоге у ЕС за последние 3–4 года приняты довольно хорошие, последовательные законы в отношении персональных данных и ответственности социальных сетей за контент, так что мы кое-что могли бы из этого взять себе на вооружение.
В США, напротив, неявная, не артикулированная юридически, но при этом абсолютная идеологическая цензура. Там, например, вообще нельзя сказать публично или в частной беседе слово «ниггер», ни в каком контексте, ни в шутку, ни даже в том смысле, что это плохое слово. Выгонят отовсюду и уничтожат карьеру, просто за то, что журналист или политический деятель данное слово произнесет. Примеры такого уничтожения за буквально одно слово уже есть. Там сажают за твиты, все жестко, цифровой тоталитаризм в чистом виде. Действует так называемая cancel culture («культура отмены», или «канселинг»), культура «обнуления»: если человек сказал что-то неправильное, то на него немедленно наводят мощную медийно-политическую пушку и просто стирают с лица земли. Он теряет карьеру, работу, друзей, привычный образ жизни. При этом делается все, чтобы человек никогда не смог подняться, что, собственно, сейчас пытаются сделать с Трампом. Поэтому на них смотреть как на пример для подражания бессмысленно и опасно. Можно что-то заимствовать у европейцев, и мы это делаем, но в целом нам придется разбираться самим, потому что, во-первых, у нас есть альтернатива для западных цифровых платформ и технологий и надежда на импортозамещение, а во-вторых, у нас идеология коренным образом отличается от европейской и американской.
И, вообще, надо понимать, что в данном цифровом мире мы идем в разные стороны. Нет такого, что кого-то догоняем, потому что мы все расходимся, и это происходит в связи с тем, что мы не страны, а цивилизации, каждая со своей системой ценностей и мировосприятием: западный мир, руководимый американцами, китайцы и мы. Поэтому нам придется приводить все эти иностранные платформы, работающие у нас, к покорности, а также для большинства из них запускать отечественные аналоги. Но подобное все непросто, не быстро и очень дорого.
— Кстати, Трамп некоторое время назад грозился в ответ на блокировку во всех сетях создать свою собственную сеть, куда перебегут все его сторонники, обрушив, таким образом, крупнейших игроков рынка. Это вообще реально?
— Возможно ли, имея деньги, сторонников, программистов, технологии, разработать аналог «Твиттера»? Конечно. Более того, альтернативная «Твиттеру» сеть Parler была сделана в США еще несколько лет назад. Но есть еще один человеческий фактор — это сам Трамп. Я что-то сомневаюсь, что он может подобное осуществить, даже обладая всеми этими четырьмя ресурсами. Почему? А что Трамп делал четыре года у власти? Он что, в 2019–2020 годах не видел, что происходит, когда стали его твиты маркировать как фейки, потом их удалять, а затем вообще начали банить его сторонников? Трамп же богатый человек, бизнесмен, профессиональный организатор. Он мог еще тогда тому же Parler дать денег, создать свой собственный дата-центр, купить серверов. Надо было потратить на это миллиард долларов или два и создать себе платформу, с которой никто не сгонит.
Почему Трамп подобного не сделал, а сейчас после драки кулаками машет? Конечно, он может что-то предпринять, но я в этом сильно сомневаюсь вот еще почему. Мне кажется, Трамп вообще не очень разбирается в данных вещах. Он, похоже, реально считал, что его твиттерная политика работает, что его сетевая жизнь уже удалась с его 80 миллионами подписчиков в «Твиттере», и именно поэтому не создавал альтернативных платформ. Мы же помним, что он много раз обещал наказать цифровых гигантов за то, что они выступали против него и занимались неприкрытой политической деятельностью, и привести их к покорности. В итоге он почему-то ничего этого не сделал за четыре года, обладая высшей властью в стране.
Поэтому создать альтернативу технически было бы можно, имей Трамп команду, понимание и решимость, а потом-то что? Тем более что его противники сейчас при власти, могут просто данную альтернативу заблокировать на территории США, как они уже снесли Parler с хостинга, и все.
— А где бы он мог разместить свою платформу, чтобы быть неуязвимым?
— Много где в мире есть дата-центры. Можно хостить свою сеть в Сингапуре, Малайзии, Гонконге, России. Или распределить систему по миру, сделать ее принципиально распределенной в десятках стран. Вопрос, насколько сильно его станут гонять. Если, например, Трамп сделает хостинг своей сети в Германии, насколько быстро его заблокируют по звонку из Вашингтона? Я не знаю. Amazon в США заблокировал Parler по звонку за два дня, например.
Не очень ясно, насколько яростно с Трампом будут воевать, — они же сейчас вообще его посадить хотят. Пытаются сфабриковать уголовное дело, чтобы его и несколько сотен его сторонников посадить в тюрьму.
— В прошлом году Джек Голдсмит, один из самых известных гарвардских преподавателей права, выпустил в The Atlantic статью о том, что в споре насчет свободы или контроля в интернете Китай прав, а США неправы. Он также добавил, что «существенный надзор и контроль над риторикой представляют собой неизбежные составляющие зрелого и процветающего интернета». Вы согласны с такой точкой зрения?
— Я подозреваю, что мы неправильно понимаем содержание сообщения и что этот гарвардский профессор просто яростный антитрампист, который перед выборами имел в виду, что надо давить и блокировать таких, как Трамп. И все, кто его читал, его коллеги, друзья, понимали это совершенно однозначно. Надо блокировать Трампа, писали многие, и его в итоге заблокировали. В данном смысле Голдсмит ничего нового не сказал. Американцы вдруг обнаружили, что медийное пространство сильно влияет, несколько вышло из-под контроля, и его надо брать под контроль. Поэтому в этой и других подобных публикациях ничего удивительного нет.
Более того, контроль в США уже создан. Вы же не видели, чтобы в Китае блокировали генерального секретаря ЦК партии. А в Америке блокируют президента. Поэтому в каком-то смысле цензура в Штатах гораздо сильнее, чем в Китае.
— Вот я об этом и говорю, куда же больше ужесточать ее американцам?
— Там есть особенность, ее стоит озвучить. Еще в начале 2000-х годов наш великий, и уже, к сожалению, покойный философ Александр Зиновьев в одной из своих книг писал, что нам казалось, что в СССР была построена совершенно чудовищная, огромная, могучая идеологическая система. На самом деле нужно понимать, что идеологическая машина Запада была на порядки мощнее советской, и она, конечно, превосходит китайскую. Просто, как пишет Зиновьев, она устроена по-другому — не как иерархическая система, а как рынок идеологических услуг. То есть на рынке возникают запросы, что нужно исполнить в идеологическом пространстве, а всякие идеологические деятели, креаторы, творцы фильмов, статей, карикатур, науки, книг, песен и так далее просто участвуют в данных неявных тендерах, предлагают свои продукты, подхватывают и разгоняют волну.
Это все, конечно, делается не по прямой команде сверху, но каждый участник рынка идеологических услуг понимает, что на рынке окупается, а что — нет. И в указанном смысле система подавления инакомыслия, которая сейчас там есть, тоже устроена в форме рынка услуг. Все понимают, какие проявления нужно душить, и все синхронно поворачиваются в нужную сторону, например, бить трампистов. Потому что там будут и деньги, и власть, и все, что хочешь. Поэтому там накал ненависти и цензуры выше не только, чем у нас (в РФ просто по сравнению со всем этим рай свободы), но и чем в КНР. Китай сейчас более свободная страна, чем США, с моей точки зрения.
«Во всех технологиях, которые к нам внедряются с Запада, всегда есть какая-то червоточина, «Уловка-22»
— Еще вопрос о цензуре. Скажем Google, Amazon, «Фэйсбук» и «Твиттер» разработали и приняли пользовательское соглашение, которое предусматривает наказание за распространение ненависти. Но у нас в буквальном смысле весь интернет, все соцсети кипят ненавистью. В частности, украинские боты залазят на все подряд российские сайты и льют потоки грязи и оскорблений в адрес всего — и Дня Победы, и солдат Великой Отечественной, и российского спорта, и вообще всего, что связано с РФ и русскими, и этому никто не препятствует. С другой стороны, если мы показываем какой-то фильм о зверствах бандеровцев, его под любыми благовидными предлогами блокируют и затрудняют к нему доступ. То есть получается, одних ненавидеть и распространять ненависть можно, а других нельзя. Кто и как должен будет определять, что правильно, а что — нет?
— Данные платформы вводят свои правила и придумывают для них маскирующие названия, эвфемизмы. Поскольку они пытаются вводить весь мир в заблуждение, и своих граждан в том числе, то всегда используют хорошие слова, говорят, что они против фейков, языка ненависти и прочее. Это, конечно, просто заменяющие слова для называния, для того, что они считают недопустимым. Фейком они обозначают просто не нужные им новости и смыслы, которые не укладываются в их картину мира, транслируемую ими везде и всюду. В частности, фейками назывались высказывания Трампа, потом к указанной категории относились любые высказывания граждан США о том, что результаты выборов подтасованы и что их нужно перепроверить. И, конечно, фейками по умолчанию заранее являются все новости от российских СМИ.
Американцы, англичане, европейцы не могут официально произнести слово «цензура», это слово является абсолютным табу в их культуре «свободы слова», а цензурировать-то нужно. Поэтому то, что они хотят зацензурировать, называется разными условными именами: «языком ненависти», «фейками» — и блокируется. При этом и «фейки», и «язык ненависти» могут вовсе не иметь подобного содержания — просто это то, что не нравится идеологической машине Запада.
Естественно, сами по себе маргинальные сообщества либералов, антирасистов, феминисток, радикальных экологов, будучи официально одобряемы, полны именно ненависти. Посмотрите на перекошенное злобой лицо Греты Тунберг на трибуне, на лица движения BLM — там абсолютная, чистая ненависть и злоба. Но их же никто не заблокирует. У них ненависть правильная — и она ненавистью не признается.
В данной ситуации есть два способа с подобным работать с нашей стороны. Ловить их на слове и говорить: «Ну вот же у вас фейки и ненависть, уберите». Загонять их в тот юридический и моральный коридор, в котором они себя сами заявили. Это тяжелая работа, но если ты ее делаешь аккуратно и предъявляешь настоящие фейки и ненависть, то, возможно, в каком-то смысле их удастся вести по такому формальному коридору. Но это очень сложно для Роскомнадзора, наших парламентариев, различных регуляторов — постоянно тыкать западному менеджменту цифровых платформ в нос их собственные публичные обязательства и доказывать, что они их не исполняют.
Второе — это просто замедлять, блокировать их интернет-сервисы и заставлять убирать то, что не устраивает нас. У себя в стране они действуют ровно таким же образом — они удаляют то, что им не нужно. В общем, это должен быть комплексный подход к решению проблемы, когда мы указываем на формальные нарушения и требуем их устранить, а из-за спины показываем дубинку и иногда данную дубинку применяем.
— Не так давно на встрече с участниками общероссийской акции взаимопомощи «Мы вместе» Путин сказал, что интернет способен разрушить общество изнутри, если не будет подчинен моральным законам. У меня в связи с этим два вопроса. Первый — в чем его разрушительная сила для российского общества? И второй: вот президент говорит о том, что интернет должен руководствоваться какими-то моральными законами, чтобы не быть опасным для нашего общества, но не раскрывает, что это за законы. Я вижу по реакции в социальных сетях, что из сказанного никто ничего не понял. Какие именно моральные законы Путин имел в виду, как их ввести в интернет и как они способны ограничить силу его воздействия и удержать общество от распада?
— Во-первых, высказывание верное, но пока не сказано, как это сделать, оно просто остается общим в плане того, что мы в принципе за все хорошее. Всегда нужна процедура исполнения.
Во-вторых, «моральные законы» растолковывать особо не надо, они все написаны в 10 заповедях и Нагорной проповеди. Они известны последние 2 тысячи лет, и там нечего обсуждать. Моральные законы, как и юридические, принятые обществом, должны равно действовать во всех областях, в том числе и в интернете. Я думаю, что Путин с этим согласился бы.
Почему интернет может разрушить общество? Последние несколько десятков лет в мире имеется ядерный паритет, не дающий развязать глобальную мировую войну, а также захватить нашу территорию (и территории нескольких других стран) обычными военными способами. Для того чтобы захватывать и разрушать государства, лишать их суверенитета, последние 30–40 лет используются иные методы. Если у слабого третьеразрядного государства нет хорошо развитой ПВО (но есть нефть или что-то еще интересное), американцы по-прежнему просто его бомбят, называя это «гуманитарными бомбардировками». Там, где это по каким-то причинам невозможно или неудобно, используется уже обкатанный метод цветных революций.
Тем, кто любит отвергать очевидное под предлогом конспирологии, напомню, что в новейшей истории мы уже наблюдали как минимум три заговора с целью достижения мирового господства, которые никто даже не пытался скрывать. Это мировой коммунистический интернационал, потом Гитлер, собиравшийся захватить весь мир и почти преуспевший в подобном, ну и, наконец, проект «Новый мировой порядок» от США.
Штаты сейчас прямо говорят во всех своих официальных стратегиях и других документах, что они — главная страна планеты и должны управлять миром, и упорно идут к мировому господству. Мы им по многим причинам в этом сильно мешаем. Я обычно привожу такую метафору. США на своем расфуфыренном мощном Hummer уверенно едут по прекрасному гладкому шоссе к мировому господству, а там посередине шоссе стоит бетонный столб под названием „Россия“. Причем этот столб такой неказистый, он ничего не делает, стоит, внутри себя думает о борьбе с ржавчиной, о проблемах прочности железобетона и так далее. Никому не мешает, кроме американцев, не дает им проехать. Надо сказать, что там дальше стоит еще такой резной, деревянный столб с головой дракона — это китайцы, и тоже воткнутый посередине шоссе. Он тоже мешает. И, пока США нас не свалят, к мировому господству приблизиться не смогут. А свалить силой не дает ядерный паритет.
Хотя в своей военной доктрине американцы уже разрешили себе первый ядерный удар, что, опять же, публичный факт, который есть в интернете, о подобном можно почитать на государственных сайтах США. Они разрешили себе и тактическую ядерную войну, и первый массовый ядерный удар. Но это все еще достаточно опасно, и они понимают, что ядерный паритет обойти или нейтрализовать без потерь для себя пока невозможно, поэтому нужно использовать более сложные социальные методы: сделать население неудобных стран врагами своего собственного государства. Что и есть суть всех цветных революций.
Как устроена любая такая революция? Очень просто. На улицу выводится масса самых разных маргиналов, которые демонстрируют свою агрессивную протестность и грозят захватом правительственным зданиям и учреждениям, и под шумовой завесой этого действа, угрозами, подкупом и шантажом элит, находящихся у власти, требуют передать власть представителям радикально прозападной части элиты. То есть майданы обычно служат внешней упаковкой договорных переворотов внутри элиты.
Но тем не менее те, кто беснуется на улицах и жжет покрышки, штурмует госучреждения — это враги своего собственного государства, которых последние 30 лет «перепрошивают» именно с помощью интернет-технологий. Поэтому интернет служит заменой ядерному оружию для разрушения стран. Последнее время таких стран с разрушенным суверенитетом мы с вами видели десятки, начиная с Югославии и кончая Украиной. И везде в том или ином виде использовался интернет. В частности, вся «арабская весна» — это политическое применение для пропаганды и организации беспорядков «Твиттера» и Google, менеджмент которых потом этого даже не скрывал. В данном смысле интернет достаточно опасен, поскольку позволяет зайти в государство и манипулировать политической ситуацией, если у вас есть деньги, сторонники на местах, нужное количество троллей и ботов на зарплате. Все это позволяет активно работать в стране и превращать ее население во врагов собственного государства. Сейчас подобное активно проводится в отношении России. Начиная от маргинальных «тематических» группировок и кончая движением в поддержку Навального — это все оно.
А вот каким образом сделать интернет моральным? У меня, честно говоря, здесь есть определенные сомнения. Во всех технологиях, которые к нам внедряются с Запада, всегда есть какая-то червоточина, «Уловка-22». Например, вы пользуетесь электронной почтой, это удобно — но там же 95 процентов спама (вы его почти не видите из-за фильтров, но часть пролезает). Практически в любой цифровой среде обязательно будет какая-то скрытая гадость. И с соцсетями та же история. Каким-то образом надо кардинально менять то, как работают социальные сети. Например, создать аккредитованное социальное агентство, которое будет их анализировать и осуществлять какой-то независимый аудит. Надо строить механизм общественного или государственного контроля, который позволит очень быстро контент заменять или удалять. И массово производить еще позитивный замещающий контент. Но это серьезная государственная задача, которая требует создания каких-то цензурных комитетов прямо по образу и подобию французского аудиовизуального комитета, британского комитета по контролю за вещанием, либо Главлита периода СССР, которые могли бы своей властью говорить: а вот подобное плохо для страны, уберите со своей платформы; такого нельзя писать в СМИ; закройте, пожалуйста, это ваше пошлое ток-шоу; извините, но ваш фильм, снятый за госденьги, не годится. С полномочиями не дать денег, отозвать лицензию на вещание.
Но у нас тогда тут же поднимется жуткий крик, что это наступление на свободу слова, на творцов, что у нас цензура запрещена Конституцией. Но у нас много чего запрещено Основным Законом, а тем не менее происходят массовые нарушения конституционных прав граждан, в том числе в социальных сетях. Нам нужно каким-то алхимическим путем преобразовать все соцсети и интернет во что-то другое, потому что в том виде, в котором нам все это заносят с Запада, переделать в хорошее их не удастся.
«Американцы в настоящее время пытаются поднять даркнет на уровень обычного интернета»
— В западной прессе видел много злорадства по поводу того, что 10 марта Роскомнадзор в качестве наказания за неудаление детской порнографии, материалов с пропагандой суицида и прочих замедлил доступ к «Твиттеру». Это действие возымело побочный эффект: сайты сразу нескольких крупных российских компаний, Кремля и обеих палат парламента РФ оказались недоступны. Данный эпизод, как утверждают западные СМИ, выявил слабые места технической интернет-цензуры России? Указанные заявления соответствуют действительности?
— Думаю, что нет, но давайте рассмотрим разные возможности. Во-первых, за неделю или две до этого американский президент Байден публично обещал совершить мощную кибератаку на РФ, такую, что государственные органы и спецслужбы ее заметят. Можно было бы предположить, что это она и была. Я в подобное не верю, но тем не менее как вариант атаку можно рассматривать.
Вторая версия. Предположим, что падение на полдня государственных сайтов действительно явилось результатом включения системы фильтрации. Но что мы видим? Замедление «Твиттера» продолжается и по сей день, уже больше месяца, а падение госсайтов длилось всего полдня. Ну да, при первом включении таких систем могут быть какие-то неожиданные эффекты. Вы включаете свет в комнате, где долго этого не делали, а у вас — бах! — лампочка лопнула, потому что произошел бросок напряжения. Даже если здесь и случился сбой, то он длился несколько часов, а потом все заработало и про это все забыли.
Но я и в подобное не верю, потом, что сетевой сегмент правительственных сайтов совершенно иной, обслуживается другими маршрутизаторами и сетями, там ничего не фильтровали. Я спрашивал специалистов по сетевому трафику, они говорят, что да, упал некий маршрутизатор, возможно, на нем не были закрыты все порты по безалаберности или халатности. Вместе с тем в этот момент была атака на маршрутизаторы «Ростелекома» — обычная автоматическая атака извне, перебор портов, которых в день идут тысячи.
Кроме того, ведь ровно в тот же день с утра сгорел крупный дата-центр в Германии. Это, скорее всего, дало перенаправление довольно большого потока трафика в нашу сторону, потому что маршрутизация в интернете очень к такому чувствительна.
В общем, разные могут быть объяснения, включая атаку американцев, но, с моей точки зрения, даже если подобное оказалось нашей технической слабостью, то ее уже проехали. «Твиттер» замедляется, а госсайты работают. А западники пусть пишут. Если они таким образом себя убеждают в том, что мы слабые, то это большая глупость, и для них в первую очередь, потому что потом придется о глупых словах сожалеть — как о словах о небоеспособной ржавой и слабой русской армии после присоединения Крыма и победы в Сирии.
— И немного о другом. Что делать с теневой стороной интернета? Что вообще собой представляет даркнет, кто там обитает и кто его финансирует?
— Структура интернета отражает устройство общества его создателей. Модель западного общества такова, что в ней всегда должны быть плохие районы. Плохой район, куда боится заходить полиция, где среди бела дня можно слышать очереди из автоматов, где прямо на входе валяются шприцы и тому подобное. Такие районы есть практически в любой западной стране и в некоторых странах Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, которые переняли данную модель. Почему подобное обязательная часть? Потому что западное общество вообще очень иерархично и там обязательно должна быть нищета.
Это не бедность. Бедность — экономическое понятие, а нищета — духовное и идеологическое. У нас и сейчас довольно много бедных, и в СССР далеко не все жили припеваючи, но бедность являлась не постыдной и не была духовным явлением. Явлением, когда тебя все презирают и у тебя нет надежды. А нищета — это когда ты пария, когда навсегда попал на социальное дно и вырваться не можешь.
Зачем нужны такие плохие районы? Во-первых, для воспитания сервильности, послушности, — чтобы все представители благополучных классов видели, что если не будут выполнять определенных правил, то быстро скатятся в число жителей подобного района. Голливуд, который базирует свои фильмы на архетипах, снимает много картин о том, что есть не только эскалатор успеха вверх, но и эскалатор на дно, который быстро свезет вниз неудачника. Это очень хорошо воспитывает сервильность.
Во-вторых, данные районы полезны людям из хороших, потому что в них дешевые наркотики, проститутки, рабочие руки. То есть плохой район играет свою роль, выполняет определенную функциональную задачу в западном обществе. Справедливости ради надо сказать, что некоторые страны Европы подобную модель не переняли, потому что это англосаксонская модель. Впрочем, сейчас, после принудительного вливания в ЕС миллионов ближневосточных эмигрантов, они начинают на своем опыте испытывать указанную модель.
Интернет был построен по этой же модели. В нем всегда были плохие районы. Надо понимать, что самые большие деньги в интернете с самого начала крутились в порнографии, спаме, разводках и мошенничестве. В определенный момент американцы начали институционализировать этот плохой интернет, сделав систему TOR (сервис для анонимного доступа в интернет и, как следствие, обхода блокировок), систему шифрования, которая позволяла анонимно ходить по интернету любому пользователю, полностью скрывая себя и свои действия. О том, кто создавал данную систему, подробно написано в Википедии. Государство США давало на это деньги, TOR изначально разрабатывался для разведки, чтобы американские разведчики за рубежом могли безопасно пересылать информацию или создавать какие-то сайты для управления своими скрытыми группами. Но довольно быстро они поняли, что трафик будет виден, и решили его «зашумить», для чего приватизировать систему, выпустить «на рынок». Это их обычный метод. Интернет, кстати говоря, возник таким же образом. Он делался для военных, а потом его открыли для обычных пользователей.
Сначала в данный «темный интернет» пустили китайских диссидентов, боровшихся за освобождение Тибета, а потом туда начали набиваться и все остальные. В конце концов массово набился криминал. Вообще TOR — довольно простая вещь, вы можете скачать TOR-браузер или Onion-браузер и сходить туда (хотя я бы не советовал). Если вы туда заглянете, то просто волосы зашевелятся: там и наемные убийства, и наркотики, и оружие, и детское порно. Подобная система существует, потому что есть черный мир, дно общества, а кроме того, это, видимо, удобно его создателям — американцам. Наивно думать, что создав такую систему, они не имеют тайных ходов туда и не видят, что там происходит.
Это не модно признавать, но по подобной же схеме создан биткоин. Он, конечно, был придуман никаким не криптояпонцем, которого никто не видел и о котором уже не вспоминают. Профессионалы криптографии и платежных систем, хорошо разбирающиеся в устройстве блокчейна и криптовалют на его основе, говорят, что в основе технологии — несколько лет работы небольшого научного института по криптографии. Там есть все признаки того, что это делал не условный японец в одиночку, а группа американских профессиональных криптографов.
Ну а где работают криптографы в наше время? В разведке. Я считаю, что биткоин, как и TOR, был сделан для того, чтобы помочь разведке США и их союзников из системы «Пять глаз» (разведывательный альянс, в который входят Австралия, Канада, Новая Зеландия, Великобритания и США — прим. ред.) быстро перебрасывать большие суммы «черных» денег через границы. То ест, чтобы сделать трансграничную и закрытую банковскую систему для себя.
Но потом его опубликовали по тем же самым соображениям — что выгодно систему «зашумить», пустить туда массы лохов, скрытно оперировать там как хозяева, смотреть, кто кому еще какие деньги переводит. Дальше мир криптовалют бурно развился, как мы знаем, возник пузырь, набился криминал, криптомошенники и так далее. Я считаю, что это была технологией разведки, и вот данные две «придонные» структуры — даркнет и анонимные деньги нашли друг друга, и сейчас за все нехорошее платят биткоинами.
В общем, даркнет — это весьма существенная платформа, на которой стоит наш обычный интернет. Более того, американцы в настоящее время пытаются поднять даркнет на уровень интернета, довольно быстро и энергично внедряя шифрование обычных сайтов. Последние несколько лет идет очень быстрый процесс все более сильного шифрования соединений между пользователем и сайтами — так, чтобы нельзя было определить, куда ходит пользователь, что он смотрит. Вот поэтому нельзя заблокировать конкретную запись в «Твиттере», или в Википедии, или конкретный результат поиска в Google — потому что адрес страницы зашифрован, на магистралях сейчас перехватить его и расшифровать нельзя. Поэтому, когда страновой регулятор типа Роскомнадзора говорит, что «Твиттер» не удаляет какой-то незаконный контент, это значит, что регулятор может блокировать нехороший контент только целиком вместе со всей платформой, потому что индивидуальных страниц провайдерам не видно. А скоро не будет видно и адресов сайтов.
И я думаю, что в будущем вся эта муть со дна поднимется на наш общий уровень. В определенный момент здесь окажется столько мошенников и негодяев, которых будет очень сложно вычислить. Обычный интернет станет замутненным, еще более грязным, чем сейчас. Это делается сознательно, и не только потому, что англосаксы любят плохие районы, но чтобы при анонимизации доступа и контента (с помощью шифрования соединений, спутникового интернета и т. п.) напрямую получать доступ к мозгам населения суверенных стран, минуя национальные власти, и влиять на внутреннюю политику.
То есть шифрование и «Интернет с неба» — это в первую очередь борьба с фильтрацией контента национальными властями. Вот Роскомнадзор сейчас замедляет «Твиттер», а американское IT-сообщество, включая наиболее лучших криптографов в самых закрытых частях разведсообщества США, пытается создать технологическую ситуацию на планете, в которой будет непонятно, где этот «Твиттер» и кого замедлять. Чтобы можно было напрямую работать с мозгами населения той территории, где ты хочешь оказывать влияние.
Так что этот даркнет не просто есть, он не только большой, а на самом деле растет, пытаясь захватить обычный интернет. В данной ситуации нам бы, конечно, не помешало перевести наш внутренний интернет на свои криптографические средства, на собственное шифрование. В мире есть всего две серьезные криптографические школы — это советская (сейчас русская) и американская. И у нас все необходимое шифрование есть, просто у нас в стране оно почти не применяется. И, более того, если у нас принуждать к его применению, свои сертификаты шифрования всем ставить, поднимется дикий крик: «Это же ФСБ хочет о нас все знать, хочет слушать, что мы говорим, да я лучше американское поставлю». И подобное будут говорить не только обычные граждане, но и чиновники, потому что они тоже не хотят, чтобы их читало собственное начальство.
Для того чтобы такое положение изменить, нужна государственная воля. Все необходимые технологии шифрования у нас есть. Но западное шифрование сейчас используется у нас практически везде, где есть логин и пароль, во всех банковских приложениях, при доступе на сайты и так далее. Это, конечно недопустимо, и с подобным надо разбираться.
Вадим Бондарь
Фото pixabay.com
Источник kolokolrussia.ru
