Золотой рубин — пожалуй, один из самых красивых цветов стекла. Помимо эстетических качеств, у него есть и алхимический подтекст: Со времен Древней Греции описания колдовского камня сходятся в том, что он считался красным веществом и ключом к трансмутации металлов, главным образом к получению золота.

Тот, кто открыл способ окрашивания стекла в красный цвет, должен был считать себя на верном пути к достижению конечной цели алхимии. Персидский врач и философ X века Разес (около 865 — между 923 и 935 гг.), по-видимому, считал, что он уже достиг этой цели.

В своей формуле — самом раннем из известных письменных свидетельств о золотом рубиновом стекле — он заявил, что это стекло притягивает золото и серебро, как магнит, и что оно может превращать золото в 1000 раз больше своего веса.

Примерно 800 лет спустя энтузиазм в отношении золотого рубина достиг своего пика. Насколько можно судить по наследию княжеских сокровищ в сегодняшних государственных коллекциях, почти каждый государь Центральной Европы владел одним или несколькими сосудами из золотого рубина.

Этот пик популярности золотых рубиновых бокалов пришелся на относительно короткий период: примерно между 1685 и 1705 годами. Ему предшествовала долгая история развития, которая завершилась производством больших сосудов, светящихся глубоким, но прозрачным рубиновым цветом. В период своего расцвета золотое рубиновое стекло, по-видимому, считалось не просто декоративным изыском, а действительно новым и ценным материалом.

Оно занимало примерно такое же место, как и твердый фарфор, который появился в Европе лишь несколько десятилетий спустя. В течение XVIII века интерес к золотому рубину сохранялся в одних регионах и время от времени возникал в других, но он так и не получил того широкого признания, которое вызывал ранее.

История золотого рубина имеет много истоков. Красное стекло в том или ином виде производилось практически с момента возникновения стеклоделия. Знания то приобретались, то утрачивались, и, хотя несколько раз происходили открытия, это стекло, похоже, не производилось до тех пор, пока в конце 1670-х и в 1680-х годах оно не было возрождено в Бранденбурге. Именно здесь, с приездом алхимика, фармацевта и стеклодела Иоганна Кункеля (1637?-1703; рис. 1) в начале 1678 года, начинается настоящая история золотого рубинового стекла.

ИОГАНН КУНКЕЛЬ

Первое появление Кункеля при бранденбургском дворе Фридриха Вильгельма (р. 1640-1688), которого называли «великим курфюрстом», не могло быть более удачным. Его записи свидетельствуют о том, что принц проявлял большой интерес к алхимии и хотел услышать о его экспериментах.

Вскоре Фридрих предоставил ему возможность продемонстрировать свой талант. Кункеля попросили прокомментировать эксперименты, проведенные алхимиком, который притворялся, что сделал золото из серебра. Кункель быстро разоблачил эту уловку, избавив принца от необходимости тратить значительные суммы денег на шарлатанство так называемого золотопромышленника.

Вхождение Кункеля в жизнь двора, безусловно, произвело впечатление на принца, и через несколько месяцев, летом 1678 года, Кункель стал камердинером Фридриха и переехал в Берлин. Он был чрезвычайно подходящим выбором для этой должности. Сын «художника по стеклу», Кункель родился в 1630-х годах в Плёне или его окрестностях, деревне к юго-востоку от Киля.

В 1650-х годах он стал аптекарем, занимавшимся алхимическими исследованиями в замке герцога Франца-Карла фон Саксен-Лауэнбурга в Нойхаусе, к югу от Гамбурга.

В 1667 году курфюрст Иоганн Георг II Саксонский (р. 1656-1680) поручил ему сложную задачу. Он должен был просмотреть библиотеку алхимических трудов курфюрста и раскрыть их секреты, в основном касающиеся изготовления золота.

Это задание позволило Кункелю изучить практически все доступные алхимические знания, почерпнуть некоторые ценные идеи у авторов, серьезно интересовавшихся химией, и развить непревзойденный опыт в распознавании мошенничества всех остальных.

Кроме того, он проводил собственные эксперименты, чтобы оценить выводы, содержащиеся в его источниках. Вероятно, именно в это время он начал применять эмпирический, научный подход к производству стекла.

Книга Антонио Нери «L’Arte vetraria», опубликованная во Флоренции в 1612 году, хорошо известна англоязычным читателям благодаря аннотированному переводу, выполненному в 1662 году библиотекарем и естествоиспытателем Кристофером Мерретом. Немецкая версия этой влиятельной книги, которая была подготовлена Иоганном Кункелем под названием Ars Vitraria и впервые напечатана в Виттенберге в 1679 году, привлекла меньше внимания за пределами Центральной Европы.

Однако Кункель не только перевел эту работу, но и значительно повысил ее ценность (Kunckel 1679).5 К сожалению, хотя Кункель перевел комментарии Меррета на немецкий язык, английский перевод издания Кункеля все еще не вышел. Нери собрал рецепты стекла, особенно цветного стекла и эмалевых красок, и обнародовал их.

До этого сборники стеклянных композиций в виде рукописей были тщательно охраняемым секретом, и Нери, должно быть, было нелегко собрать воедино опубликованную им информацию. Меррет дал искусно составленный комментарий, добавив информацию о конструкции печи, а также об английском сырье и видах стекла.

Кункель, со своей стороны, прокомментировал результат каждого из рецептов Нери, испытав их все на себе. Часто он полностью одобряет ту или иную процедуру, как, например, его оценка синего цвета в книге 1, глава 23: «В этой главе нужно следовать автору [Нери] до буквы, и [этот рецепт] дает очень очаровательный цвет такого рода. «. Иногда, однако, он полностью отвергает формулу, как, например, в своем отзыве об оттенке лазурита в книге 4, глава 72:

«Автор показывает, я абсолютно уверен, что он не пробовал его сам, иначе он бы отнесся к нему иначе и воздержался бы от включения его [в книгу], потому что он совсем не работает…. «.

Кункель часто дает советы о том, как адаптировать процесс к североевропейской практике и сырью. В своих комментариях по поводу латтимо (белого) цвета в книге 3, глава 55, он говорит:

«Автор учит, что состав должен находиться в печи 18 дней и ночей, что, однако, совершенно излишне, особенно в наших немецких стекольных печах, где он должен находиться не более трех дней и ночей. Содержание марганца, которое использует автор, также слишком велико….

«В нескольких случаях он предлагает решения, полностью отличающиеся от рекомендаций своего итальянского предшественника, как, например, в книге 5, глава 91.10

Шестнадцать из 133 глав книги Антонио Нери «L’Arte vetraria» посвящены красному стеклу. Девять из них предлагают формулы, которые дают более фиолетовый или коричневый цвет, и они основаны на использовании марганца. В шести формулах используется медь, которая имела давнюю традицию в качестве красителя красного стекла в окнах соборов и в полупрозрачных красных эмалях (rosichiero, или rouge clair), используемых ювелирами в Средние века и эпоху Возрождения.

В конце трактата Нери в одном из рецептов упоминается использование золота. Это показывает, что потенциал использования золота в качестве красного красителя был полностью осознан в Италии начала XVII века. На самом деле, эти знания могут восходить к 15 веку или даже раньше.

Однако это не привело к обильному производству итальянского золотого рубина. Единственные известные сосуды с золотым рубином итальянского происхождения — это серия ребристых чаш, фужеров и бутылок, которые король Дании Фредерик IV привез из поездки в Венецию в 1708-1709 годах (хранятся в замке Розенборг, Копенгаген).

Рецепт Нери, очевидно, работает (он был испытан в идеальных условиях в 1930 году), но сам автор был весьма сомнителен и завершил свое обсуждение замечанием, что «però si esperimenti per trouarlo» (но нужно экспериментировать, чтобы найти его).

Попытки Кункеля воспроизвести рецепт не увенчались успехом, к тому же его ввел в заблуждение неправильный перевод с латыни, который превратил оговорку в ее противоположность: «ut experimento compertum est» (в переводе Меррета 1662 года — «как опытным путем установлено»). В любом случае, эти инструкции в лучшем случае служат для получения цвета эмали, и их, конечно, недостаточно для полномасштабного стеклодувного производства.

Только в одном случае, в контексте одной из инструкций Нери для медно-рубинового стекла, Кункель заметил, что знает лучшую процедуру:

Здесь я хотел указать лучший способ и вкратце научить [изготовлению] красного или рубинового стекла, если бы оно не считалось столь необычной редкостью у моего милостивого курфюрста и хозяина. Кто не верит, что я могу это сделать, пусть придет и посмотрит. Это правда: пока что это слишком редкое явление, чтобы о нем говорить.

Возможно, Кункель намеренно выбрал комментарий к этому рецепту, чтобы рассказать о своих собственных начинаниях, а не о единственной формуле золотого рубина в книге, чтобы направить потенциальных конкурентов по ложному следу. Чуть раньше (в сентябре 1678 года) в письме к нюрнбергскому врачу и ученому Иоганну Георгу Фолькамеру он с энтузиазмом сообщил, что нашел способ изготовления золотого рубинового стекла (Fetzer 1978, pp. 71-73; ср. Kerssenbrock-Krosigk 2001, p. 42). Он не утверждал, что это его собственное изобретение, но вместо этого упомянул эксперименты, проведенные в Гамбурге физиком Андреасом Кассиусом (1605-1673), как мы узнаем из посмертно опубликованного Laboratorium Chymicum Кункеля, в котором он предлагает подробный отчет о своем золотом рубиновом стекле (Kunckel 1716, pp. 652-655). Кассиус родился в Шлезвиге, что недалеко от места рождения самого Кункеля, и окончил Лейденский университет. Он создал раствор золота фиолетового цвета (пурпур Кассиуса), смешав хлорид золота и хлорид станноза в aqua regia (HCl / HNO3). Его сын, которого также звали Андреас (1645 — около 1700), опубликовал этот метод в 1685 году (Cassius 1685, chap. 10; переведено в Hunt 1976, pp. 138-139, и idem 1981, p. 64).

Пурпур Кассия, описанный Кункелем (Kunckel 1716, pp. 382-383), не был изобретен Кассием. Иоганн Рудольф Глаубер уже в 1659 году описал процесс в принципе (см. с. 64-65 в книге «Стекло алхимиков»). Это было идеальное сырье для золотого рубинового стекла, поскольку оно позволяет получить частицы золота в тончайшем растворе. При повторном нагревании готового продукта металлическое золото образует наноразмерные частицы, которые должны быть правильного размера и формы, чтобы передать пурпурно-рубиновый цвет через поглощение света. Если золотые коллоиды, как называют эти частицы, слишком малы, стекло остается бесцветным. Если они слишком велики и поглощают слишком много света, стекло приобретает печеночный (по-немецки lebrig) или непрозрачный коричневатый цвет.

Алхимики и стеклоделы эпохи барокко, конечно, не имели ни малейшего представления о коллоидной химии, поэтому им приходилось полностью полагаться на собственный опыт. Одно дело — изготовить в лаборатории небольшие образцы золотого рубина, и совсем другое — выдуть из этого стекла равномерно окрашенный сосуд. Как Кункелю и его мастеру удалось изготовить большие, безупречно окрашенные кубки разной толщины, которыми мы восхищаемся сегодня, остается загадкой. Уникальным вкладом Кункеля стало экспериментальное использование золотого рубина в производстве стекла для сосудов. Судя по имеющимся источникам, он еще не достиг успеха в 1679 году, когда опубликовал свой труд «Ars Vitraria», но сделал это не позднее 1684 года (Kerssenbrock-Krosigk 2001, pp. 41-42).

Эти усилия не были дешевыми. Из материалов последующих судебных разбирательств известно, что за 10 лет работы Кункель заработал 5 000 рейхсталеров и получил еще 21 325 рейхсталеров от своего покровителя Фридриха Вильгельма (там же, с. 39-40). Тем не менее, курфюрст не терял энтузиазма. В 1685 году он подарил Кункелю Пфауэнинзель (Павлиний остров) на реке Хавель между Берлином и Потсдамом, одно из самых романтических мест на севере Германии.14 Остров представлял собой идеальное место для уединенной исследовательской лаборатории, и производство Кункелем золотого рубинового стекла, очевидно, было перенесено туда в попытке скрыть его от глаз подражателей. В дальнейшем должны были последовать дополнительные знаки благосклонности со стороны Фридриха Вильгельма, но энтузиазм длился недолго. Курфюрст умер в 1688 году, и Кункель стал мишенью для тех, кто завидовал его успехам. Его островную лабораторию подожгли, а его самого обвинили в растрате. Тем не менее, Кункель по большей части оставался в Бранденбурге и, похоже, продолжал изготавливать стекло. Но у него также появилась новая научная страсть к горному делу. Это привело его в 1693 году в Швецию, где он попытался усовершенствовать метод извлечения меди из руды (Selchow 1984). Хотя эта попытка не увенчалась успехом, тем не менее, Кункелю был присвоен дворянский титул «фон Лёвенштерн».

Иоганн Кункель описал изготовление своего первого золотого рубинового шедевра следующим образом:

Тогда курфюрст Кельна блаженной памяти потребовал, чтобы я сделал ему красный потир: большой, дюймов 15 толщиной, ножка очень толстая, в нее должен был быть ввинчен один конец потира, а другой конец [ножки] в толстую ножку; и крышка с финифтью такой же формы [как ножка]. Я согласился, к чему меня настоятельно побуждал мой покойный курфюрст [Бранденбургский]: Я не должен останавливаться, чтобы добиться чести, чтобы первое красное стекло было сделано здесь, сколько бы это ни стоило.

Хотя моя первая попытка не удалась из-за толщины, а также учитывая, что он должен быть ровным по цвету, в конце концов мне это удалось. Стекло, которое было очень красивым, весило около 24 фунтов. Кёльнский курфюрст приказал выплатить 800 рейхсталеров наличными, не считая того, что мой господин блаженной памяти любезно пожертвовал сверху.

Это событие не датировано, но оно должно было произойти около 1684 года, до пожертвования Пфауэнинзеля. Кункель написал свой Laboratorium Chymicum примерно 10 лет спустя, и мы можем задаться вопросом, заслуживает ли его рассказ полного доверия. Вес, в частности, кажется слишком большим для стеклянного сосуда эпохи барокко. С другой стороны, этот сосуд знаменует собой исключительный момент: начало производства стекла выдающегося качества в Бранденбурге.

Золотое рубиновое стекло было не только уникальным достижением, но и основой для создания действительно изысканного хрусталя, который по качеству вполне мог превзойти стекло, которое производили конкуренты Кункеля в континентальной Европе.

Кубок, изготовленный для курфюрста Кельна, был продан за цену, эквивалентную полуторагодовой зарплате Кункеля, и, вполне возможно, так и остался уникальным произведением. К сожалению, этот сосуд был утерян, и у нас нет его изображения. Мы знаем о нем только из отчета Фридриха Николаи за 1786 год, в котором упоминается «прекрасный потир из красного стекла, сделанный на бывшей фабрике в Потсдаме по заказу курфюрста Кельна».

В то время он находился во владении господина Даума, который владел резиденцией на Брайтштрассе в Берлине, а также поместьем под Шарлоттенбургом (сегодня это часть Берлина). Неизвестен ни один другой кубок из рубинового стекла, состоящий из трех частей, ввинченных друг в друга. Эта техника известна, хотя и редко встречается среди богемских и немецких кубков из бесцветного стекла, и, возможно, она была необходима для изготовления золотого рубинового кубка необычного размера.

Примечателен еще один аспект рассказа Кункеля: Он не упоминает мастера, но утверждает, что изготовил кубок самостоятельно. Это важный, но часто упускаемый из виду момент, что изготовление стекла значительно отличается от работы над стеклянным сосудом. Выбор подходящего сырья, смешивание партии и контроль расплава требуют навыков, совершенно отличных от тех, что задействованы в выдувании и придании формы конечному продукту. Даже в относительно примитивных лесных оранжереях соблюдалось такое разделение труда, хотя бы по той простой причине, что если бы от стекольщика требовалось также готовить партию, он был бы лишен тех немногих часов, которые оставались ему для сна. Поддержание расплавленного стекла в горячем состоянии было дорогостоящей задачей, и гафтеры могли отдыхать только в те периоды, когда тигли пополнялись.

Мы знаем, что Кункель обладал химическими знаниями, необходимыми для изготовления партии. Однако очень маловероятно, что он был столь же искусен в работе с воздуходувной трубкой, которая требует постоянной практики. Однако Кункель утверждает, что он был «сыном художника по стеклу и получил образование среди них, а также с юности обучался этому и различным другим искусствам огня «20 , и как алхимик, он мог сам изготавливать свою стеклянную посуду. Заманчиво представить, что Кункель принимал активное участие в формировании некоторых из своих золотых рубиновых сосудов, особенно потому, что процесс изготовления рубинового стекла не заканчивался подачей расплавленного стекла, а завершался только после повторного нагревания готового предмета. Возможно, это было решающей проблемой при создании золотого рубинового стекла: требовался человек, способный контролировать весь процесс, начиная с очистки сырья и заканчивая отжигом готового изделия.

Золотые рубиновые стеклянные сосуды эпохи барокко, изготовленные в Бранденбурге, можно разделить на две фазы производства. Первая фаза началась с Кункеля около 1684 года и завершилась во время правления курфюрста Фридриха III (р. 1688-1713; он короновался как король Фридрих I в Пруссии в 1701 году). Мы не знаем, продолжал ли Кункель работать в этой области после смерти своего покровителя, курфюрста Фридриха Вильгельма, в 1688 году, и как долго. Второй этап начался около 1719 года, во время правления короля Фридриха Вильгельма I (1713-1740), и продолжался, в меньшем масштабе, в 1740-х годах.

Стекло этих двух фаз можно отличить не только по стилистическим признакам, но и по цвету: раннее производство имеет ярко-малиновый красный цвет, в то время как более позднее стекло имеет тенденцию быть более темным.21 Нам известно около 22 сосудов, кубков и стаканов, которые можно отнести к Бранденбургу до 1700 года.

Ни один из шести зафиксированных кубков не приближается по размеру к вышеупомянутому кельнскому кубку, но, тем не менее, они являются одними из самых впечатляющих произведений декоративного искусства эпохи барокко. Два из них, ранее хранившиеся в Берлине, были утеряны во время Второй мировой войны, но остальные четыре находятся в государственных коллекциях Бремена, Дармштадта, Гамбурга и Корнинга [рис. 2 ^^79.3.258^^] (Kerssenbrock- Krosigk 2001, pp. 155-156, № 1-6).

Только три сосуда дают некоторую подсказку относительно их датировки. Крытый кубок в Гамбурге (Крытый рубиновый кубок. Бранденбург, до 1691 года. OH. 41,5 см. Museum für Kunst und Gewerbe, Hamburg (1885.194)) изображены гербы курфюрстов Бранденбурга и Саксонии в расположении, которое предшествовало 1691 году. Стилистически этот бокал очень близок к кубку из Корнинга, от которого сохранилась только чаша (рис. 2). На стакане в Копенгагене изображена монограмма Софии Агнессы Мекленбург-Шверинской (1625-1694), а на другом стакане, утерянном во время войны, — инициалы Иоганна Георга II, принца Анхальт-Дессау (ум. 1693).

Примечательной особенностью этих сосудов является количество резного декора, например, ряды арок и остроконечных листьев, которые были либо вырезаны на стекле, либо оставлены рельефно выделяться. Доказательства того, что эти сосуды были изготовлены на стеклодувной трубе стеклодува, почти полностью завуалированы: создается впечатление, что они были не обработаны горячим способом, а высечены из цельного камня. Золотой рубин и, в несколько меньшей степени, хрусталь понимались как новые материалы, возможно, эквивалентные изготовлению доселе неизвестного полудрагоценного камня, и отношение к ним было соответствующим. Контраст со стеклом в венецианском стиле, который подчеркивал выдувные формы, не мог быть сильнее.

Цветное стекло не является идеальным фоном для интальо-гравировки (Tiefschnitt), которая гораздо более эффективна на бесцветном хрустале. Тем не менее, золото-рубиновое стекло было украшено одними из лучших гравюр на раннем бранденбургском стекле. Путти, карабкающиеся по толстым виноградным свиткам на кубке из Корнинга [^^79.3.258^^], и Fruchtkinder (дети фруктов) с венками из фруктов на кубке из Бремена установили стандарт пышности и живости барокко, и их можно отнести к человеку, который в то время был лучшим гравером по стеклу в регионе, Готфриду Шпиллеру (ум. 1728).

За редким исключением (включая два танка с олицетворениями четырех времен года), гравировка на рубиновом стекле прекратилась в Бранденбурге после 1700 года. В одном примечательном случае, на крытом кубке с гербом и устройством Бранденбурга в Берлине (рис. 3. Бранденбург, около 1720 года. H. 36,5 см. Kunstgewerbemuseum, Staatliche Museen zu Berlin (W- 1977.84)), гравировка была позолочена для усиления контраста. В большинстве других случаев для заполнения мест, ранее отведенных под гравировку, использовалась огранка. С декоративной точки зрения золотой рубин оставался ближе к глиптическому искусству, чем к стеклоделию. Стеклорезы, которые были полностью анонимны, создавали произведения исключительного мастерства. Редко какой резной декор был так органично смоделирован, как бы плавая на поверхности, как это показано на кубке [^^79.3.318^^] и ножном стакане [^^72.3.49^^] в Корнинге.

Рубиновое стекло, изготовленное в Бранденбурге, не имеет себе равных. Из более чем 30 задокументированных кубков есть только один, который был произведен в другом месте (Крытый кубок. Богемия, вероятно, около 1700 года. Ранее принадлежал графам Ностиц, Прага. H. 30 см, D. (ножка) 10,8 см. Коллекция Музея декоративного искусства, Прага, 78.001). Этот крытый сосуд демонстрирует все характерные узоры богемского производства и входит в небольшую группу вместе с крытым стаканом (Богемия, около 1700 года. OH. 14,3 см, Д. (обод) 7,3 см. Коллекция Музея декоративного искусства, Прага, 78.005), двумя бутылками с пробками (Богемия, около 1700 года. Ранее принадлежали графам Ностиц, Прага. В. 15,5 см, Д. (ножка) 6,8 см. Коллекция Музея декоративного искусства, Прага, 78.011) и чаша (Kerssenbrock-Krosigk 2001, № 39, 95, 352 и 392).

Пара бутылок с позолоченными креплениями и винтовыми крышками в берлинском Kunstgewerbemuseum, возможно, происходит из того же источника (ibid., no. 353. Пара бутылок с позолоченными креплениями и винтовыми крышками. Возможно, Богемия, Шлакенверт, оранжерея герцога Юлиуса Франца Саксен-Лауэнбургского, до 1689 года. H. 16,9 и 16,5 см. Kunstgewerbemuseum, Staatliche Museen zu Berlin (W-1962.9, 10)). Все они являются настоящими шедеврами.

Цвет светлый, склоняющийся к фиолетовому, и практически ни одна поверхность не осталась неограненной. Качество огранки выдающееся, и она явно установила стандарт для последующего производства стекла в Богемии. Форма кубка напоминает форму ряда богемских кубков из бесцветного стекла со спиральными золотыми рубиновыми нитями [^^79.3.309^^]. Хотя это подтверждает страну происхождения, точный источник этой группы неизвестен. Тонкое исполнение резьбы говорит в пользу происхождения из северной Богемии, поскольку это было ведущее место развития ремесла.

Кункель отметил, что один из его учеников поделился своими секретами с герцогом Юлиусом Францем Саксен-Лауэнбургским, который содержал оранжерею в одном из своих богемских поместий, Шлакенверте (Остров, к северу от Карлсбада [Карловы Вары]). Юлиусу Францу удалось изготовить рубиновое стекло, «после чего он заставил [своих подданных] продать много таких стекол».22 Производство герцога также подтверждается описями, сделанными после его смерти (Kerssenbrock-Krosigk 2001, p. 50). О производстве рубинового стекла в оранжерее Михаэля Мюллера в Винтерберге (Вимперке), расположенной на юге Чехии, известно меньше. Мюллер, несомненно, был высококлассным стеклоделом, и в отчете от 1720 года говорится, что он ввел производство рубинового стекла в своем регионе в 1688 году.23 Как это часто бывает в истории стекла, письменные источники нелегко сопоставить с самим стеклом, и поэтому остается открытым вопрос, была ли группа известных богемских сосудов из золотого рубинового стекла произведена в Шлакенверте, Винтерберге или в другом, пока неизвестном месте.

ЮЖНАЯ ГЕРМАНИЯ

В то время как золотое рубиновое стекло из Бранденбурга и Богемии отличается превосходным и экстравагантным мастерством, большая группа из Южной Германии предлагает менее совершенные, но более разнообразные формы (Kerssenbrock-Krosigk 2002). Она состоит из мензурок, танкардов, кувшинов, фужеров, чайников, кофейников, чашек, мисок, коробок, тарелок, бутылок, ваз и многих других предметов.24 Все они имеют следующие общие черты: (1) формы стекла относительно просты, (2) цвет довольно однородный, но часто размытый малиново-красный, и (3) сосуды часто монтируются в позолоченный металл. Большинство креплений было изготовлено в Аугсбурге, и если клейма на серебре читаются, их можно датировать достаточно точно. Большинство датируемых креплений для рубинового стекла были изготовлены между 1695 и 1705 годами.

Простые формы заслуживают более пристального внимания, поскольку они отражают высокоэффективную систему серийного производства. Очевидно, возможности освоения золотого рубинового стекла были ограничены: из этого региона не известно ни одного кубка, выполненного из рубинового стекла в единственном экземпляре. Однако есть высокий кубок в гамбургском Музее искусства и ремесел и еще один в Государственном музее Шверина (Kerssenbrock-Krosigk 2001, pp. 164-165, № 40 и 41), а также несколько других сосудов на ножке, собранных из частей рубинового стекла и металлических креплений. Детали из рубинового стекла встречаются в различных контекстах.

Ножки соответствуют крышкам, а в перевернутом виде — тарелкам и блюдцам. Чаши напоминают чашки и стаканы. Набалдашники, которые часто являются частью ножек, появляются в качестве завершений крышек или маленьких чаш в туалетных сервизах. Некоторые формы могут быть приспособлены для выполнения другой функции с незначительными изменениями. Шаровидный сосуд с цилиндрическим горлышком мог служить сахарницей, но, приделав ручку, его можно было превратить в пивную кружку. Если сделать длинный носик, то он превращался в кофейник, а если сделать сосуд короче и толще, то он превращался в чайник.

О происхождении этих сосудов ничего не известно. Их довольно однородный внешний вид указывает на единый источник производства. Преимущественно южногерманские серебряные крепления также заставляют нас предположить, что они были изготовлены в одном регионе, и за неимением лучшего варианта их прозвали «южногерманскими». Однако описание Кункелем оранжереи герцога Саксен-Лауэнбургского, где продавалось «много таких бокалов», заставляет задуматься и об этом производителе. В любом случае, важно отметить, что эти предметы могли быть изготовлены за очень короткое время. Оранжерея, которая занималась этим производством всего несколько месяцев, а затем исчезла, могла бы легко объяснить все подобные сосуды, известные сегодня.

В Зеленом хранилище (Grünes Gewölbe) в Дрездене хранится высокий винный бокал (фужер из рубинового стекла с монограммой «AR», около 1715 года. H. 23 см. Green Vault, Staatliche Kunstsammlungen Dresden (IV 228)) и четыре графина, сделанные из стекла с золотым рубином (Kerssenbrock-Krosigk 2001, pp. 254- 255, № 428-431, pls. 15 и 16). Винный бокал или Flöte (флейта) изготовлен из бесцветного стекла, покрытого красным слоем; таким образом, вырезанные и выгравированные украшения выглядят бесцветными на красном фоне. Эта техника позже станет известной и популярной в Богемии, но здесь она применялась по крайней мере на столетие раньше. Стекло упоминается в описях Зеленого свода 1725 и 1733 годов, и, возможно, оно было изготовлено примерно на 10-20 лет раньше. Фужер уникален, поскольку в графинах внутренний рубиновый слой был закрыт бесцветным стеклом; в данном случае огранка и гравировка стекла не повлияли на цвет.

Благодаря современному отчету о фабриках в Саксонии, эту небольшую и необычную группу сосудов можно связать с Иоганном Фридрихом Бёттгером (1682-1719), одним из самых известных алхимиков того времени. В отчете говорится:

Таким образом, он также изобрел своего рода рубиновое стекло, о котором… он сам считает в письме… от 30 июля 1713 года, что оно является первым, которое когда-либо было сделано. Но изобретение заключается в том, что стекло красное не по всей поверхности, а только с одной стороны, либо внутри, либо снаружи, благодаря чему оно, тем не менее, выглядит так, как будто оно полностью красное. Однако, когда гравировка на внешней или внутренней стороне удаляет красную оболочку, бесцветное [стекло] просвечивает и представляет собой зрелище исключительной красоты26.

Бёттгер проходил практику в берлинской аптеке с 1696 по 1701 год, которую он завершил экспериментальной трансмутацией грошей в золото перед внимательной аудиторией. Затем Иоганн Кункель пригласил его принять участие в совместных экспериментах, и вскоре после этого он отправился в Виттенберг, в Саксонию, чтобы продолжить обучение. Тем временем курфюрст Бранденбурга был уведомлен об этих перемещениях и потребовал, чтобы Беттгер был возвращен в Берлин. Этот приказ был сорван курфюрстом Саксонии, который взял Бёттгера под охрану в своем замке Кёнигштайн. Большую часть своей жизни Бёттгер оставался, по сути, узником, хотя ему были предоставлены удобные средства для проведения исследований. Помимо алхимических экспериментов, он вместе с математиком Эренфридом Вальтером фон Чирнхаусом (1651-1708) занимался исследованиями в области технологии керамики. Цирнхаусу, вероятно, приписывают изобретение европейского твердого фарфора, но именно Бёттгер усовершенствовал его вскоре после смерти своего наставника и представил его курфюрсту и публике в 1709 году.

Золотое рубиновое стекло, по-видимому, было всего лишь дорогой для загадочного Бёттгера, но оно демонстрирует его компетентность в широком спектре технических и химических задач.

Увлечение золотым рубиновым стеклом начало спадать в начале XVIII века. Хотя это стекло продолжали изготавливать в Бранденбурге, короли Пруссии и другие государственные деятели Германии отдавали предпочтение фарфору. В какой-то момент, возможно, в 1740-х годах, производство золотого рубина было прекращено. Время от времени предпринимались попытки возродить этот материал. Группа металлических толстостенных чайников, изготовленных, вероятно, в Саксонии в 1750-х годах, является наиболее плодотворным результатом таких усилий (Kerssenbrock-Krosigk 2001, pp. 107-108 и 224-226, №№ 281-291. См. чайник с монограммой «AR», около 1750 года. H. 13,8 см. Зеленый свод, Staatliche Kunstsammlungen Dresden (NZ 1927/3)).

В XIX веке возродился более общий интерес к золотому рубиновому стеклу. В нескольких странах были созданы общества поощрения искусств и ремесел, и повторное открытие этого стекла стало предметом конкурсов (там же, стр. 129-130). Первым успеха добился Иоганн Поль (1769-1850), выдающийся технолог стекла и управляющий оранжереей Гарраха в Нойвельте (Новый Свет), северная Богемия, в 1835 году.27 Различные заводы последовали его примеру, но производство золотого рубинового стекла оставалось исключительно сложным и дорогостоящим предприятием. Однако знания об этом предмете продолжали распространяться, и на первой всемирной выставке, состоявшейся в Лондоне в 1851 году, были представлены изделия из рубинового стекла английских компаний, таких как G. Bacchus and Sons из Бирмингема, Falcon Glassworks of Apsley Pellatt, W. H., B. and J. Richardson of Wordsley, а также французской фирмы Baccarat (там же, стр. 132).

Несколько раньше, в 1840-х годах, декоратор по стеклу Фридрих Эгерманн (рис. 4) в Хайде (Новый Бор) изобрел метод окрашивания стеклянных поверхностей в насыщенный красный цвет (там же, стр. 133-134). Эта техника была пригодна для массового производства, и в ней использовалась медь, а не золото. Тем не менее, цвет был достаточно близок к цвету настоящего золотого рубина, что в конечном итоге вытеснило последний с рынка. Только в 1888 году в Эренфельде, недалеко от Кельна (сегодня это часть города; там же, стр. 131-132), вновь появилось золото-рубиновое стекло. Здесь Рейнское общество «Гласхюттен-Актиен-Гезельшафт» специализировалось на возрождении исторических стилей стекла и предложило серию более или менее достоверных имитаций золотых рубиновых кубков эпохи барокко.

Немецкий архитектор и авангардный дизайнер Петер Беренс (1868-1940) впоследствии сотрудничал с этой компанией над одним из самых красивых наборов питьевых бокалов (рис. 5), созданных в 20 веке (там же, с. 142-143). Он создал эти бокалы для своего дома в Дармштадте около 1901 года. Производство, должно быть, было чрезвычайно сложным, и бокалы такого типа встречаются редко.

Сегодня стекло с золотым рубином модифицировано, и вместо золота в нем используются другие красители, такие как селен и некоторые редкоземельные элементы. История золотого рубина, похоже, подошла к концу, но это уникальное слияние золота и стекла для создания драгоценного цвета продолжает очаровывать.

Оригинал earth-chronicles.ru