Правда ли, что зерновая сделка ориентирована на богатые страны, а не на бедные? Был ли вызван скачок цен на пшеницу исключительно конфликтом России и Украины или есть другие причины? Почему борьба с изменением климата не приносит результатов? Ждать ли депрессии в мировой экономике? Об этом Фёдор Лукьянов побеседовал с профессором экономики, в прошлом заместителем генерального секретаря ООН Йомо Кваме Сундарамом для передачи «Международное обозрение».

– В Египте завершилась климатическая конференция, которую одновременно и прославляют, и критикуют. Одни говорят об историческом решении создать фонд для беднейших стран, другие ставят под сомнение достижимость главных целей по замедлению глобального потепления. Как Вы на это смотрите?

– Единственная уступка, на которую пошли богатые страны, это создание фонда по компенсации «потерь и ущерба», что означает признание того факта, что исторически климату наносили урон, хотя к такому выводу пришли ещё тридцать лет назад, в 1992 г., в Рио-де-Жанейро.

На практике уровень поддержки бедных стран никогда не достигал того, что обещали, например, в 2009 г., в преддверии конференции в Копенгагене. Тогда президент Франции Саркози, премьер Великобритании Браун, Европейская комиссия заявляли о 100 млрд в год на финансирование климатических мер. В реальности выделялось меньше половины. С 2020 г. предполагалось резко повысить выплаты с учётом остроты климатической проблемы, превращения её в катастрофическую. Но этого не произошло. Кроме того, основные сумму идут на смягчение климатических эффектов, снижение выбросов, а не на адаптацию развивающихся стран к реалиям глобального потепления.

Вопрос компенсации ущерба обсуждается очень давно, те же тридцать лет, но подвижек практически нет. И единственное, чего добились в Шарм-эль-Шейхе, – создать специальный фонд в этих целях. Это прекрасно, но никто не заявил чётких намерений наполнить его средствами. Так что пока совершенно неочевидно, что будет какой-то реальный прогресс.

Я опасаюсь, что Шарм-эль-Шейх ничего не изменил, и эта встреча пополнит череду неудачных конференций, каких уже было много. Впечатляющим провалом была прошлогодняя конференция в Глазго, где было решительно заявлено о намерении отказаться от угля. Но уже полгода спустя Европа фактически открестилась от этих обязательств и сделала новую ставку на добычу и сжигание угля.

Мы можем наблюдать, как не первый год происходит регресс, а не прогресс в сфере противодействия изменению климата. Например, была предпринята попытка отменить потолок повышения температуры атмосферы в 1,5 градуса. Она не вполне удалась, но не остаётся сомнений, что развитые страны хотят избавиться от этого ограничения, об этом чётко заявлено во влиятельном британском журнале “The Economist”.

Мы движемся к грядущей катастрофе, и никто, в том числе и самые богатые страны, не принимают никаких действенных мер. Самые ужасные последствия изменения климата будут иметь в тропической и субтропической зоне. А там расположено большинство развивающихся стран.

– Зерновая сделка вновь работает, но в России её считают лицемерной и служащей не беднейшим странам, а богатым. Вы с этим согласны?

– В целом сделка относительно успешна, приложено много усилий. Но да, загвоздка в том, что продовольствие не попадает в самые бедные страны. И это создаёт очень большие проблемы, например, в государствах Африканского Рога (и не только там), где фиксируются серьёзные засухи, а также в ряде других регионов, где происходят наводнения.

– Ещё одна претензия со стороны России связана с тем, что западные страны не заинтересованы в решении проблемы экспорта российских удобрений, а она крайне важна для продовольственной безопасности.

– Проблема удобрений чрезвычайно важна, между тем санкции затронули две ключевые страны в этой отрасли – Россию и Белоруссию. Сейчас вопрос стоит не столь остро, но в среднесрочной перспективе – он без сомнения таков. Дороговизна и недоступность удобрений ударят по производителям продовольствия, которые не смогут поддерживать необходимый уровень.

Не надо забывать, что скачок цен на пшеницу вызван не только конфликтом России и Украины. Немалый вклад внесли финансовые спекуляции, ставшие особенно популярными в последние примерно пятнадцать лет.

Причиной продовольственного кризиса 2007–2008 гг. был, конечно, неурожай риса в Китае из-за нашествия бурой рисовой цикадки, но его значительно усугубили спекуляции, связанные с активным использованием финансовых деривативов. Это было свойственно всем товарным рынкам. Манипуляции инвестиционных фондов с финансовыми инструментами, которые перебрасывались с одного товара на другой, сильно ухудшили ситуацию.

Принуждение развивающихся стран к структурным реформам, к открытию их экономик имело два последствия. Первое – деиндустриализация, прежде всего в Латинской Америке, в Африке, привела к существенному снижению продовольственной безопасности. Второе – миграция людей из сельской местности в города способствовала сокращению населения, способного работать в сельскохозяйственной сфере. И вместо работы по сбору урожая зерновых они трудятся на денежной страде. Эти изменения происходили и накапливались давно, с 1980-х годов.

– Сейчас все говорят о рецессии или даже депрессии в мировой экономике. Есть основания опасаться?

– Ещё до пандемии глобальная экономика начала замедляться. Это фиксировалось последние десять лет. Вообще, с 1980-х гг., с начала жёсткого антиинфляционного курса Пола Волкера, мировая экономика стала развиваться медленнее. Кроме того, происходила финансиализация. Это исказило все процессы. Логика вложения инвестиций стала исходить только из соображений скорейшего возврата с прибылью, а не руководствоваться тем, куда надо вложить, чтобы укрепить производительные силы. Это глубинная причина замедления, которое стало особенно очевидным после мирового финансового кризиса 2008–2009 гг. и получило дополнительный импульс в конце 2010-х годов.

Важную роль играли нараставшие международные противоречия: в меньшей степени с Россией, в большей с Китаем. Например, в период президентства Трампа США наращивали попытки изоляции Китая. Но началось это раньше, в конце президентства Буша-младшего, в 2007–2008 гг., когда приняли «доктрину Вулфовица». Целью так называемого «поворота к Азии» президента Обамы было стремление изолировать Китай. И этот курс, усугубившийся при Трампе, касался не только самих Соединённых Штатов, но и многих их союзников, прежде всего Японии. Тогда обороты набрала политика возврата капиталов, когда бизнес поощряли выводить деньги из Китая и вкладывать их в Америке и Японии. Но там очень высокие издержки, бизнесу это был не выгодно, поэтому начался другой процесс – перевода инвестиций из Китая в страны, дружественные США, но не домой.

То, что сейчас является критически важным, – это создание условий для мира. Избежать войны – хорошо, но этого недостаточно. Нам нужна система, которая бы поддерживала мирное развитие во всём мире, потому что только в условиях мира можно решать всеобщие проблемы, в том числе и касающиеся рецессии.

Самое опасное в нынешней ситуации – экономические санкции, которых стало особенно много после начала боевых действий на Украине. Они привели к росту цены доставки практически по всем товарам, что и так наблюдалось из-за нарушения цепочек во время пандемии. Попытки изолировать Китай и Россию всё обострили. Эти санкции незаконны с точки зрения Устава ООН, но их поддерживает ряд стран. В Европе какие-то сдвиги возможны: например, канцлер Шольц пытается предпринять шаги, которые не разделяются некоторыми соседями Германии. Но в целом нам нужна другая мировая повестка, гораздо более позитивная повестка защиты мира. Это очень важно для развивающихся стран. В некоторых из них звучат призывы к пацифистскому неприсоединению, и это не просто неприсоединение, которое само по себе важно, но именно неприсоединение во имя недопущения войны.

Источник Source