Что изменилось на Ближнем Востоке после 24 февраля? Чего там ждут от России и США? Как новый баланс сил отразился на амбициях Турции? Повлияет ли внутренняя ситуация в Иране на его позиции в регионе? Об этом Фёдор Лукьянов поговорил с Мохаммедом Ихсаном, в прошлом – членом разных кабинетов Ирака, представителем Курдистана при иракском правительстве, специально для передачи «Международное обозрение».

– Как бы вы оценили текущую стратегию Турции – в отношении Сирии и курдов?

– После 24 февраля на Ближнем Востоке многое изменилось. Прежде всего политика Турции по отношению к Асаду, Сирии, Ливии, Ирану. Есть позитивные сдвиги в отношении Эрдогана к Асаду, проходят регулярные контакты. Но в то же время амбиции относительно Сирии никуда не делись, и реализуются они в том числе посредством нанесения авиаударов, наземных операций. Турция настаивает на зоне безопасности, которая распространяется на 30 километров вглубь сирийской территории. Я думаю, это явный перебор. Сирийские курды тоже допускают ошибки, в частности они дают Турции повод для нападений, слишком тесно взаимодействуя с Рабочей партией Курдистана (РПК), это зря. Конечно, что удручает больше всего – практически ежедневные жертвы среди мирного населения.

У Турции есть планы и в отношении Иракского Курдистана: турецкие силы наносят удары по Кандилю – есть интерес к нефтяным и газовым месторождениям. Региональное правительство Курдистана не обладает достаточным влиянием, чтобы этому что-то противопоставить. Турки, собственно, никого не слушают.

Сейчас многие ожидают выборов в Турции в следующем году. Возможно, после них что-то изменится. Но в целом турки действительно намерены нормализовать отношения с Асадом, а заодно воспользоваться слабостью соседей – и Сирии, и Ирака. Иракское правительство собирается отправить войска на границы с Турцией и Ираном, только что новый иракский премьер-министр ас-Судани был в Тегеране.

Вся эта запутанная ситуация связана с тем, что изменился баланс сил. Турция видит для себя удачную возможность прихватить больше территории, реализовать свои намерения, превратиться в региональную сверхдержаву. И Анкара крайне привержена своей идее, никто пока не может её остановить.

Слабые апеллируют к морали, сильные делают то, что считают нужным. Вот и всё.

– Оптимизм вам не присущ…

– Я не жду ничего хорошего. Кто нужен – так это хороший посредник, брокер, который может способствовать гармонизации интересов. Это неплохая возможность для России. Иначе всё пойдёт по нарастающей.

Турки по своей культуре таковы, что если они куда-то приходят, то они уже не уходят. На Кипре они с 1974 г. – и никуда оттуда. В Курдистане с 1991-го – и всё! Из Ливии они уже не уйдут. Вспомните недавний взрыв в Стамбуле. Турецкие власти сразу заявили, что за этим стоит РПК, но это не так! Посмотрите на территории в Сирии, которые находятся под курдским контролем. Они по-настоящему многонациональны и вполне неплохо управляются. Надо только дистанцироваться от РПК, поскольку связи с ней дискредитируют тамошнее руководство, дают повод для атак и Турции, и Башару Асаду.

– Курды зажаты между разными силами, какова могла бы быть их стратегия?

– Иракские курды совершили ошибку с самого начала, когда разорвали связи с Асадом. Это было исполнение американских пожеланий, и этого не надо было делать. В итоге у них нет отношений с Асадом, сложные отношения с курдами в Сирии, в то время как правительство Ирака поддерживает Дамаск, потому что и те, и другие опираются на влияние Ирана.

– Насколько внутренняя ситуация в Иране может повлиять на его позиции на Ближнем Востоке?

– Я не думаю, что повлияет. Иранцы виртуозно умеют экспортировать свои проблемы вовне собственной страны. Теперь тоже справятся. Нынешняя ситуация никак не пошатнёт режим. Вообще. Наверняка будет больше насилия, но в целом ничего не изменится. Они, кстати, обвиняют Демократическую партию Иранского Курдистана в поддержке протестов, но это несерьёзно. Это небольшая партия, она просто не может ни на что повлиять. Конечно, в Иране явно присутствует напряжённость, но в этот раз это совсем ничего не изменит.

– А как с Ираком?

– В Ираке новое правительство – они стараются, но проблем слишком много. Коррупция, отношения с Курдистаном, уход американцев, общая нестабильность, в том числе и из-за украинского кризиса. В целом же сейчас, как и прежде, Ирак находится в слабой позиции, фактически он неизменно следует в фарватере Ирана. Тегеран – это большой брат. Сейчас правительство опирается на шиитское большинство, и они будут делать всё, что пожелает Иран.

– Как вы оценили бы стратегию США на Ближнем Востоке?

– А вы думаете, что у них есть стратегия?

– Не знаю, я вас спрашиваю.

– Лично я думаю, что у них нет никакой стратегии. После вторжения в Ирак и провала там их интерес к Ираку поутих. Китай, Украина – что угодно, но не здесь. Поэтому, я полагаю, что они могут полностью уйти в любой момент, бросив тут всех своих друзей. А значит – в регионе все должны исходить из собственных интересов и не обращать внимания на то, что хотят или делают американцы. Американским налогоплательщикам безразлично, что будет на Ближнем Востоке. У них меркантильные интересы. А американцы тут провалились, что уж там говорить.

– Россия немало добилась на Ближнем Востоке, но сейчас она сильно отвлечена украинским кризисом. Как оцениваются российские позиции?

– Россия гораздо больше укоренена на Ближнем Востоке. Если посмотреть на Ирак, например, то изначальные соглашения между правительством Ирака и иракскими курдами достигались при помощи России ещё в 1970-е годы.

Россия должна играть более активную роль, прежде всего в Сирии. У Москвы есть отношения с сирийскими курдами, с Асадом. Пора выступить с посреднической миссией. Не провоцировать Турцию, потому что Турция нужна России. Не провоцировать Иран по той же причине. Но Россия показала свои способности в Сирии, а сейчас и курды, и Асад нуждаются в эффективном посреднике. Ни американцы, ни турки, ни иранцы не годятся. Россия должна предпринять дипломатические усилия – пусть этим займутся именно дипломаты, а не военные и разведчики. 

Источник Source