На заре теории космонавтики, возможно, и были высокие идеалы, но потом стало понятно, что космическая инфраструктура очень помогает в ведении боевых действий на Земле, да и не только. По сути, в космосе есть запрет только на оружие массового уничтожения, всё остальное там делать можно.

18 апреля 2023 г. Совет по внешней и оборонной политике при поддержке Фонда президентских грантов провёл экспертный семинар по актуальным международным вопросам в рамках проекта «Российские регионы в условиях острого международного кризиса: ресурсы выживания и потенциал развития» совместно с Казанским федеральным университетом (г. Казань). Публикуем тезисы выступления Дмитрия Стефановича.

Военное измерение космической деятельности присутствует всегда, с самого начала любой космической программы. На заре теории космонавтики, возможно, и были высокие идеалы, но потом стало понятно, что космическая инфраструктура очень помогает в ведении боевых действий на Земле, да и не только. По сути, в космосе есть запрет только на оружие массового уничтожения, всё остальное там делать можно. Хотя имеет место и самоограничение и самосдерживание, поскольку на космос все очень сильно полагаются.

Какие именно задачи решает космическая инфраструктура в контексте вооружённых конфликтов? Это разведка, связь, навигация, а также предупреждение ракетного нападения. Те, у кого есть возможность, активно этим пользуются, у кого нет – пытаются покупать эти услуги. Главная проблема – зависимость от космоса вызывает желание ударить по этой уязвимости. Соответственно, есть угроза того, что в космосе будут реализовываться в том числе и ударные задачи. Отчасти они уже решаются как кинетическими средствами (приводящими к разрушению тех или иных объектов), так и некинетическими (временный выход из строя). Воздействие может быть оказано непосредственно на орбите («космос-космос»), из космоса по объектам на Земле и с Земли по объектам в космосе.

Самое неприятное – есть много вещей двойного назначения, например, спутники-инспекторы. Звучит не очень страшно, но это космические аппараты, способные совершать манёвры на орбите, подлетать к другим космическим объектам. Теоретически это может быть очень полезным: они могут, например, заправлять аппараты, корректировать им орбиты, проверять их состояние. Но на практике спутники-инспекторы могут их совершенно спокойно уничтожать и выводить из строя иным образом. Этого все очень опасаются.

Кроме того, в космосе, точно так же, как и на Земле, работает дилемма безопасности: когда кто-то опасается за свой космический аппарат, он начинает оснащать его средствами защиты. Но никто не может гарантировать, что эти средства защиты не позволят уже ему осуществлять враждебное воздействие. Более того, есть совершенно экстремальные случаи, которые пока не происходят, но рассматриваются в очень серьёзных документах. Например, создание с помощью больших созвездий (группировок) спутников интегрированного излучателя для радиоэлектронной борьбы, который сможет глушить радиолокационные станции на Земле.

Как бороться с этими угрозами? Есть два направления. Первое – создание альтернатив: развёртывание систем связи на БПЛА, навигация без использования спутников и подобные вещи. Второе – повышение устойчивости космической инфраструктуры через дублирование, создание дополнительной инфраструктуры, наращивание потенциала вывода полезной нагрузки на орбиту и формирование огромных созвездий – то, что мы наблюдаем уже сегодня. Этим занимаются все космические державы в той или иной мере с разной степенью успешности: Россия, США, Китай, ЕС, в меньшем объёме Иран, КНДР. Дело недешёвое, требующее подготовленного инженерного корпуса, серьёзных промышленных возможностей.

Отдельный интересный сюжет – интеграция потенциалов союзников. Сейчас интенсивная работа ведётся по «приведению к единому знаменателю» спутниковых группировок США и их союзников. В российской традиции это называется «системы контроля космического пространства» (СККП), в западной – «системы космической ситуационной осведомлённости» (Space Situational Awareness, SSA). Идея в том, что в силу законов небесной механики крайне сложно обеспечить круглосуточное спутниковое наблюдение одного объекта на Земле. Но если объединить географически распределённые усилия, когда объекты в космосе и на Земле будут работать как единое целое, можно будет получить подлинно новое качество обзора. Открыто заявляется о подписании соответствующих соглашений и разработке стандартов обмена данными. Не исключено, что в среднесрочной перспективе появится возможность круглосуточного наблюдения за объектами в пределах той или иной страны или региона. Сейчас возможности ограничены, но это серьёзный вызов. Однако, так как эта угроза теоретически обоснована и просчитана уже давно, средства противодействия тоже разрабатываются. Главное опасение в том, что таким путём может быть подорван потенциал ответного ядерного удара. То есть когда системы разведки держат круглые сутки под прицелом весь ядерный арсенал и могут обеспечить наведение, становится очень нервозно.

Несмотря на Договор о космосе и правила поведения, которых все стараются более-менее придерживаться, беспорядок в космосе растёт. Как в силу сознательной деятельности тех или иных стран, так и в силу часто неосознанных действий коммерческих акторов, которые регулярно демонстрируют, что не считают себя связанными правилами и ограничениями, которые на себя принимают государства. Происходит «захламление» орбит. Конечно, мы ещё далеки от ситуации, когда из-за мусора некуда будет поставить спутник. Проблема в том, что чем больше мусора, чем он меньше по своим размерам, тем больше вероятность неприятного инцидента. В СМИ можно встретить сообщения о корректировках курса МКС, это происходит в том числе во избежание столкновения с какими-либо объектами. То же самое происходит со спутниками: в 2019 г. аппарат Европейского космического агентства чуть не столкнулся со спутником SpaceX Starlink. Чем больше будет операторов космических аппаратов, тем серьёзнее угроза того, что на орбите произойдёт что-то неприятное, и уже существует широко распространённый термин «управление орбитальным движением» (“Space Traffic Management”, STM).

Что нас ждёт в будущем? Теоретически могут появиться ударные средства прямо в космосе. Они уже там бывали какое-то время назад: речь об исследовательских станциях, которые на самом деле были оснащены вполне ударными возможностями. Сейчас вроде бы ничего нет, хотя иногда США иногда обвиняют Россию в том, что некоторые испытания похожи не на испытания спутников-инспекторов, а на испытание космических торпед. С другой стороны, есть проект российско-китайского договора о предотвращении размещения оружия в космосе.

Что ещё происходит? Против спутников есть много средств борьбы, в том числе ликвидация аппаратов с Земли. Это делали США, Китай, Россия, Индия. Каждая страна считает, что именно она всё сделала грамотно и аккуратно, а остальные подошли совершенно безответственно и создали огромные угрозы. Но, учитывая, что есть независимые специалисты, которые способны выяснить, что же произошло на орбите, какие обломки, где они летают и чему угрожают, государствам следует привыкать жить в гораздо более прозрачной среде.

Интересные тренды – мегасозвездия, разработка транспортных систем, хотя это случится не в ближайшем будущем. Во многих странах вслед за Россией и США появляются отдельные рода войск, космические. Смысл создания отдельной структуры в вооружённых силах – в том числе продемонстрировать важность этой области. Её сложно переоценить: без использования космической инфраструктуры нельзя представить не только современный вооружённый конфликт, но и гражданскую деятельность в самых разных сферах.

Ещё один важный момент – это интеграция коммерческих акторов. Появляются коммерческие системы контроля космического пространства, коммерческие системы связи. Тот же Starlink оказался гораздо более эффективной и даже надёжной системой для широкополосного доступа в интернет, чем любой аналог военного образца. Мы регулярно видим замечательные космические снимки от коммерческих акторов разных мест на нашей планете. Интересно, что США продвигают идею создать резервный космический флот – систему двусторонних соглашений между федеральным правительством и коммерческими организациями, которые в условиях конфликта берут на себя обязательства делать что-либо, а в этом случае даже не столько делать, сколько не делать. Например, речь идёт об обязательстве провайдеров спутниковых снимков в военный период воздерживаться от передачи изображений кому-либо кроме государства. Разрабатываются подходы для повышения темпа производства как космических аппаратов, так и средств вывода. США готовят эксперимент по выводу полезной нагрузки на орбиту за предельно короткий период, который будет осуществлён в 2023 году.

При этом космос – одна из областей, где, несмотря на большое количество противоречий и взаимных претензий, ведётся дипломатический процесс. Ключевое противоречие по вопросу безопасности в космосе заключается в том, что Россия и КНР настаивают на юридически обязывающих документах, а США, Великобритания и их союзники настаивают на утверждении норм поведения (причём Великобритания играет главную роль). Отечественные и китайские дипломаты справедливо замечают, что нормы поведения скорее касаются текущей практики, которая совсем необязательно всех устраивает. Российский подход подразумевает, что должны быть юридически обязывающие ограничения, что можно и что нельзя делать. Кроме того, для России характерны опасения по поводу угроз из космоса, а странам Запада – угроз космосу, и договориться довольно сложно. Тем не менее периодически появляются проблески взаимопонимания, например, в плане того, что нужно согласовать нормы и перейти к юридически обязывающим соглашениям, которые в принципе никому не вредят и более надёжны, чем просто нормы.

Из практических мер: сейчас завершается разработка лексикона по космической безопасности, который будет переведён на все основные языки ООН, и, наверное, это позволит чуть лучше друг друга понимать. На этот счёт, конечно, есть две школы мысли. Согласно первой, сначала государства решают договориться, а потом автоматически вырабатывается соответствующая лексика. Другая школа полагает, что сначала нужно сформировать понятийно-категориальный аппарат, а потом уже договариваться. Какая из них более справедлива – зависит от конкретного случая и исторической эпохи.

Говоря о современных вооружённых конфликтах, нельзя не упомянуть специальную военную операцию на территории Украины. Первый важный момент – активнейшее использование коммерческой космической инфраструктуры со стороны «группы поддержки» Украины. Эта коммерческая инфраструктура пока не поражается, но некинетическое воздействие на неё, видимо, оказывается.

Сам факт того, что коммерческие космические предприятия оказывают поддержку в ходе боевых действий одной из воюющих сторон, поднимается как серьёзная проблема на самых разных площадках. В какой-то момент грань может быть пройдена, после чего начнётся воздействие непосредственно на собственность этих коммерческих акторов. Кроме того, со стороны группы поддержки Украины осуществляется воздействие на российскую гражданскую космическую инфраструктуру. Таким образом, с мирным использованием космического пространства сегодня всё не очень хорошо.

Если говорить про потенциал развития, можно выделить два перспективных трека. В первую очередь это исследования в сфере информационной среды: передачи, защиты, обработки данных, систем управления космических аппаратов. Это ключевой фактор, который может привести к новому качеству использования космической инфраструктуры. Другое направление – необходимо осмысление международно-политического измерения проблемы военной космической безопасности, формирование позиций и предложений. Складывается впечатление, что именно теоретического обоснования здесь несколько не хватает. Например, американцы любят говорить про космос как “Ultimate High Ground”, то есть окончательную преимущественную позицию. Другая точка зрения – всё, что происходит в космосе, является исключительно следствием процессов на поверхности Земли. И вооружённые конфликты в космическом пространстве зарождаются там не сами собой. Здесь огромное пространство для работы в том числе со стороны научно-экспертного сообщества.

Подготовила Евгения Прокопчук

Источник Source