Провал ставки на войну по доверенности мотивирует Запад пойти на переговоры с Москвой с целью заключения перемирия на Украине в нынешнем статус-кво и без политических обязательств с целью перевести конфликт в формат классической холодной войны. Эти переговоры Запад попытается навязать с позиции силы, заинтересованность же в них со стороны Москвы будет зависеть от наших успехов или неудач на поле боя в ближайшие месяцы.

В западной прессе последних недель главные темы по Украине – рассказы о том, как всё плохо в украинской армии (ВСУ) и как сильна оказалась в обороне российская армия (ВС РФ). Это значит, что украинский контрнаступ хоть и не закончился формально, но списан почти окончательно. Результат за двенадцать недель: на узком участке достигнута первая из трёх линий российской обороны, взяты пять-шесть сёл в предполье, потрачена большая часть из подготовленных для операции резервов.

И хотя ВСУ по-прежнему пытаются наступать на Запорожском фронте в районе Орехово-Токмак (см. на карте – 1) и Времеевского выступа (см. на карте – 2), а также под Артёмовском (см. на карте – 3), ставка Запада на военный разгром России руками Украины, видимо, не сработала. В целом на фронте установился хрупкий баланс (или позиционный тупик, кому как больше нравится), следовательно, вопрос военной инициативы и будущего конфликта подвисает в воздухе. Всё чаще говорится о перемирии.

На поле боя

Украинский конфликт похож на маятник: одна сторона совершает стратегическую ошибку, противник пользуется этой ошибкой, бьёт, получает преимущество, почивает на лаврах. Первая сторона делает работу над ошибками, наносит ответный удар (также недостаточный для полного разгрома), почивает на лаврах – цикл повторяется.

Мы прошли полтора таких цикла: первый этап СВО и отступление доброй воли, после которого Запад и Украина подготовили и провели операции под Херсоном и Харьковом. Затем – наша работа над ошибками: мобилизация, строительство линии обороны, срыв украинского наступления (допустим, оно уже окончательно сорвано).

Чтобы получить шанс разгромить Россию на поле боя, противнику нужно кратно повышать преимущество над ВС РФ. Для этого придётся вдвое-втрое нарастить военные поставки, вдвое-втрое увеличить численность ВСУ, поставить сотни новейших самолётов с новейшим вооружением (а не десятки устаревших) и так далее.

Во-первых, это займёт минимум несколько месяцев, даже если допустить, что Россия будет безучастно смотреть и не станет готовить ответ. Во-вторых, пока Запад вообще не горит желанием: нынешние поставки обеспечивают восполнение потерь ВСУ и способность и дальше держать оборону при нынешних масштабах боевых действий – просто чтобы оставаться на плаву.

По мере сдувания контрнаступа ход на поле боя переходит к России. Готовит ли наш Генштаб в этом году своё крупное наступление или предпочтёт и дальше играть от обороны? В пользу первого говорят крупные резервы, не задействованные в летних боях, в пользу второго – линия обороны, выстроенная по всей длине статичной с прошлой осени линии фронта, покидать которую – значит, лишать себя преимущества.

Так будем бить или нет? Представляется, что наступать имеет смысл только с решительными целями: нужен стратегический разгром ВСУ, что позволит навязать противнику свою волю. Для этого и нам нужно двух-трёхкратное преимущество, которого, похоже, сейчас тоже нет.

В России набрала ход военная промышленность, наша армия сейчас усиливается быстрее, чем противник. Идёт массовый набор на контракт, а как запасная мера – глубокая реформа системы мобилизации. Предположим следующее. Если противник проявит пассивность, если Запад не станет кратно усиливать ВСУ, не станет вписываться сам (или руками условных поляков), то Генштаб планирует остаться в стратегической обороне до тех пор, пока армия не наберёт тот самый кратный перевес и не создаст условия для генерального наступления.

Если же станет ясно, что Запад выбрал новый виток эскалации, мы попробуем ударить тем, что есть – как можно скорее, пока противник не успел усилиться.

В тылу

Поскольку военный конфликт на Украине не тотальный, проиграет в нём не тот, у кого физически кончатся силы, а тот, кто раньше потеряет волю к борьбе. Здесь важны ясный образ победы и внятная стратегия достижения этой победы.

Сперва в России с этим были проблемы: СВО началась внезапно (от этого, кстати, был такой шок у всех), так же внезапно перетекла в затяжной военный конфликт с чередой обидных поражений.

Российское общество в прошлом году смогло выдержать удар и – пусть не сразу, только к концу года – собралось и настроилось на долгую и упорную борьбу. Образ нашей победы очевиден: нам по-прежнему нужна демилитаризация Украины (радикальное сокращение армии), нейтральный статус (и механизм контроля за ним), признание в той или иной форме территориальных изменений. Последнее, кстати, юридически будет самым сложным, здесь ради международной легитимности возможны иезуитские формы типа аренды на 99 лет – но мы сильно забегаем вперёд. 

И хотя этот образ победы толком не артикулирован, он интуитивно понятен; действия властей на всех уровнях ему не противоречат, а общество хоть и без особой радости (вооружённым конфликтам радуются только не вполне здоровые люди), но в массе своей сплотилось и готово если не участвовать прямо, то поддерживать или хотя бы терпеть. Всё это рано или поздно приведёт к результату на фронте – если противник не ответит таким же сплочением. 

На развилках

Сохранив резервы, ВС РФ ведут ползучее наступление под Купянском (см. на карте – 4), при этом наш противник в лице Запада оказывается перед выбором: сплотиться, удвоить-утроить усилия или потихоньку выходить из игры. Третьего не дано: стратегия выжидания, как мы видим на нашем примере, работает только в том случае, когда понятно, чего ты ждёшь: в противном случае выжидание приводит к успешным ударам от более мотивированного противника.

Выбранная Западом доктрина войны по доверенности оказалась тупиковой. Как показали последние полтора года, при нынешней вялой эскалации Россия может парировать военные усилия в адрес ВСУ – даже ценой немалого напряжения, даже ценой громких и обидных поражений, не влекущих, впрочем, стратегических последствий. Даже теоретическое двух-трёхкратное усиление украинской армии не станет панацеей.

Чтобы сплотиться, Западу нужна воля, а для воли нужна цель, нужен новый образ победы, нужна надежда, ради которой жить. Может ли такой целью снова стать военный разгром России? Кажется, на этот раз не обойтись либо без прямого военного вмешательства на Украине, либо без второго фронта в том или ином виде: со стороны Польши, в Приднестровье, где-то ещё. Предшествовать этому будут заявления лидеров Запада о недопустимости военной победы Кремля и соответствующая медийная накачка на эскалацию.

Для этого Западу нужно заморозить конфликт: хорошо бы после победы ВСУ, но при её невозможности – хотя бы в нынешнем состоянии. Украина в таком случае стала бы для Запада фронтиром, подобным западногерманскому, однако чтобы это работало, нужны достаточно прочные соглашения с Москвой.

Это – основа для содержательных переговоров, которые могут начаться этой осенью. Или уже идут. Аргументом со стороны Запада может стать как раз угроза прямого собственного вмешательства либо открытия второго фронта.

Может ли сработать такой ход на грани блефа? С одной стороны, изложенному выше нашему образу победы такое соглашение будет противоречить, перемирие же на наших условиях без решительного военного разгрома ВСУ представляется невозможным.

С другой стороны, если обстановка на поле боя начнёт складываться не в пользу Киева, Западу будет выгодно как можно скорее остановить конфликт, пока их клиент Украина ещё представляет собой какую-то силу. В изложенной выше логике это означает эскалацию, по крайней мере медийную, цель которой – взять на испуг.

Если же позиционный тупик на поле боя будет усугубляться, то и для Москвы будет расти соблазн зафиксировать прибыль хотя бы худым миром. Боевые действия чреваты большими убытками, и дело тут не в санкциях, а в потерянных жизнях и банальных ежедневных бюджетных тратах. Условный «Минск-3» может оказаться удобным компромиссом, откладывающим проблему в долгий ящик.

Пока риторика Москвы довольно бескомпромиссна, но это лишь потому, что мы сейчас на волне успеха – с прошлого года мы с Украиной поменялись ролями. Понимание, воюем ли дальше или пытаемся мириться, придёт не раньше нашего ответа на поле боя. Найдём способ прорвать оборону и выйти из позиционного тупика – будем воевать до победы. Не найдём – будем крепко думать, что делать дальше.

А переговоры на фоне боевых действий могут идти долго, возможно, даже годами.

Автор: Сергей Полетаев, сооснователь проекта «Ватфор»

Источник Source