Эта статья будет опубликована в следующем номере журнала «Россия в глобальной политике».

Наш путь – стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь…

…И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнёт ковыль…

Александр Блок. На поле Куликовом

Многие направления нужной политики были уже обрисованы в 2021 г. в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»[1] и особенно в утверждённой в 2023 г. «Концепции внешней политики Российской Федерации»[2]. Опираясь на них, постараюсь пойти дальше.

Внешняя политика

Крайне опасный мир предстоящих двух десятилетий требует коррекции внешнеполитической и оборонной политики. Уже писал, что они должны быть основаны на концепции «крепость Россия» – максимально возможной самостоятельности, суверенитете, защищённости, независимости, концентрации на внутреннем развитии[3]. Но, разумеется, не автаркии – она смертельно опасна. Нужна разумная открытость для выгодного экономического, научного, культурного, информационного сотрудничества с дружественными странами Мирового большинства (МБ). Но открытость – не самоцель, а средство, обслуживающее внутреннее материальное и духовное развитие. Либерально-глобалистская открытость, как мы уже убедились, смертельно опасна. Стремление к встраиванию во что бы то ни стало в «международные цепочки создания стоимости» – благоглупость, когда сами создатели прежней модели глобализации её разваливают и военизируют экономические связи. Роль взаимозависимости как инструмента поддержания мира переоценивалась и раньше, сейчас же она по преимуществу опасна. Нужно стараться создавать «цепочки стоимости» на своей территории, чтобы повысить её связанность, особенно это касается взаимодействия центра страны с Сибирью[4] и – более аккуратно – с дружественными государствами. Сейчас это Белоруссия, большинство центральноазиатских государств, Китай, Монголия, страны ШОС и БРИКС.

Политика «крепости Россия» требует максимального невовлечения в конфликты, которые будут вспыхивать в ходе начавшегося «геостратегического землетрясения». В новых условиях прямое вовлечение не актив, но пассив. Это начинают испытывать на себе бывшие колониальные державы и особенно США, которые сталкиваются с ростом антиамериканизма, атаками на их базы. Эти и другие зарубежные прямые активы будут становиться всё более уязвимыми, чему стоит косвенно способствовать, повышая себестоимость американской империи и содействуя выздоровлению американского внешнеполитического класса от глобалистской гегемонистской болезни послевоенных лет, особенно последнего тридцатилетия. Мы весьма удачно не втянулись в очередные армяно-азербайджанский и израиле-палестинский конфликты. Но, естественно, нельзя повторять украинский провал, когда к власти в сопредельных странах приходят антироссийские элиты или они дестабилизируются извне. Наибольшую обеспокоенность вызывает в этом отношении Казахстан. Нужна упреждающая работа совместно с другими дружественными странами.

«Сибиризация» России, сдвиг центра её духовного, политического, экономического развития к Уралу и всей Сибири, а не только Тихоокеанской части, с ускоренным развитием помимо Северного морского пути и широтных магистралей, меридиональных дорог. Вовлечение в эту стратегию стран Центральной Азии с их трудоизбыточностью, но и дефицитом воды и водоёмких товаров, оживление Северного шёлкового пути[5].

Осознанное встраивание в новый мир требует открытия в себе азиатских корней. Великий русский правитель святой князь Александр Невский не только получал ярлык на правление в Сарае от Батыя, но и подтверждал его в столице Монгольской империи Каракоруме. В 1248–1249 гг. он путешествовал по территории современной Центральной Азии, Южной Сибири и Монголии. Оттуда же через несколько лет начал возвышение к положению величайшего правителя Китая великий хан, потом император Хубилай, основатель династии Юань, объединившей под своей властью Китай, Монголию, Корею, ряд прилегающих стран. Мы знаем о нём от Марко Поло. Почти наверняка Александр и Хубилай встречались. Матерью Хубилая была христианка, а в его войсках сражались русские, рекрутированные из Смоленщины и Рязанщины. Равно как и в войске Александра сражались монголы, власть которых он стремился сбросить, но и использовал их для защиты от врагов с Запада, угрожавших, как бы теперь выразились, идентичности Руси. История российско-китайских отношений гораздо глубже, чем принято считать.

Россия не стала бы великой империей, да и, скорее всего, не выжила бы на русской равнине, атакуемой с Юга, Востока, Запада, если бы не освоение Сибири с её несметными ресурсами. Пётр строил великую империю, во многом опираясь на них. Сборы с караванов, которые по Северному шёлковому пути через Россию везли из Китая в Европу шелка и чай, использовались для оснащения полков новой русской армии.

Запоздало (лучше бы на век раньше) завершая западный, европейский вояж (на Западе больше почти нечего брать полезного, зато дрянь оттуда лезет), мы оставим себе отвергаемую постъевропейской модой великую европейскую культуру. Без неё мы не создали бы величайшую литературу. А без Достоевского, Пушкина, Толстого, Гоголя, Блока не стали бы великой страной и великим народом.

В наступивших мировых условиях безусловным приоритетом должно стать развитие в обществе оборонного сознания, готовности защищать Отечество, в том числе и с оружием в руках[6]. Число «снежинок» в нашем обществе должно таять, а число воинов – расти. Это развитие нашего конкурентного преимущества, необходимого для мира будущего, – умение и готовность воевать, что стало результатом нелёгкой истории успешной борьбы за выживание на гигантской равнине, открытой со всех сторон.

Вектор сегодняшней внешней политики – всестороннее развитие отношений со странами Мирового большинства (МБ). Ещё одна очевидная, но пока не сформулированная цель – организация с партнёрами по МБ максимально мирного ухода Запада с доминирующих позиций, которые он занимал почти пять веков, а США – с гегемонистских, полученных на полтора десятилетия с конца 1980-х гг., на более скромное, но достойное положение в миросистеме. Гнать не надо. Учитывая вектор западного развития, уйдут сами. Но жёстко сдерживать арьергардные бои всё ещё мощного организма необходимо. Через пару десятков лет возможно и частичное восстановление нормальных взаимоотношений. Но это не самоцель.

В новом многообразном, многорелигиозном, многокультурном мире мы должны развивать в себе ещё одно конкурентное преимущество – интернационализм, культурную и религиозную открытость. В образовании – особый упор на изучение языков, культур, жизни поднимающихся стран и цивилизаций Азии, Африки, Латинской Америки. Во внешнеполитическом мышлении – не только поощрять, но и твёрдо навязывать переориентацию с устаревшего и уже просто убогого западничества на другой мир.

Много писал, что необходима радикальная реформа внешнеполитического аппарата – она идёт, но тормозится бюрократической и ментальной инерцией, подспудными надеждами на возвращение к безнадёжно ушедшему status quo ante. Рискну призвать к административным мерам – дипломаты, работающие на западных направлениях, должны зарабатывать меньше, чем те, кто работает в странах МБ. Важнейшее направление политики – создание совместно с МБ новых институтов, которые помогали бы строить новый мир, предотвращали или хотя бы тормозили сползание к череде кризисов[7].

ООН – уходящая натура, засиженная западническим аппаратом и потому не реформируемая. Рушить не надо, но необходимо строить параллельные структуры на основе БРИКС+, расширения ШОС, их интеграции с Организацией африканского единства, Лигой арабских стран, АСЕАН, МЕРКОСУР. На промежуточном этапе возможно создание постоянного совещания этих институтов в рамках ООН.

Пекин – главный внешний ресурс нашего внутреннего развития, союзник и партнёр на обозримую перспективу. Стоит содействовать развитию военно-морской и военно-стратегической мощи Китая, чтобы лишить Соединённые Штаты роли агрессивного гегемона и способствовать их переходу на позиции относительно конструктивного неоизоляционизма по типу 1930-х гг., естественно, с поправкой на новый мир.

Китай и Россия – взаимодополняющие державы. Их коалиция, если её удастся сохранить, а этого нужно добиться, с годами способна стать определяющим фактором строительства новой мировой системы. Отрадно, что современная китайская философия внешней политики близка нашей[8].

Вместе с тем естественной стратегией России должно быть устранение односторонней экономической зависимости, а также работа по «дружественному балансированию» КНР посредством взаимодействия с Турцией, Ираном, Индией, Пакистаном, странами АСЕАН, арабским миром, с обеими Кореями и даже в перспективе с Японией. Предотвращение межкорейского конфликта, который могут провоцировать США, – крупнейшая задача. Важнейшим элементом «дружеского балансирования» должно стать упомянутое новое освоение Сибири. Балансирование полезно и Пекину, оно будет направлено на уменьшение опасений, которые соседи по Евразии испытывают по поводу мощи КНР. Наконец, дружеские, почти союзные отношения с Китаем, дружеские с Индией, развитие ШОС призваны стать основой для системы безопасности, развития и сотрудничества Большой Евразии. Надеюсь, что её создание становится официальной целью российской внешней политики[9].

Такая стратегия станет и предохранителем, если вдруг в мирном на протяжении последних веков Китае проснутся его исторические экспансионистские, в том числе монгольские гены. Эти гены, впрочем, напомню, и объединяют нас. Обе страны во многом наследницы великой империи Чингисхана. Выявление общих корней – увлекательная задача для историков обеих стран. Если Россия останется сильной, за что предстоит бороться, Китай сохранит свой подход миролюбивого гиганта, а лидеры обеих стран и народы разовьют дружбу, эта пара станет опорой международного мира и стабильности.

Индия – другой естественный союзник в создании новой мировой системы и в предотвращении скольжения к Третьей мировой. Страна – источник важных технологий, рабочей силы для нового освоения Сибири, а также почти бездонный рынок. Важнейшая задача – вовлечение Индии в работу по строительству Большого евразийского партнёрства, от которого она пока несколько в стороне, предотвращение её превращения в недружественный балансир Китая, к чему толкают США, и сглаживание естественного соревнования между Индией и Китаем. Примаковский треугольник Россия – Китай – Индия – гарант относительно мирного развития Большой Евразии. Отдельных усилий требует смягчение индо-пакистанских противоречий, остающихся пока на периферии внимания российской дипломатии. Меж тем напомню, там находится один из самых опасных очагов возможного термоядерного конфликта. Пока же нам нужны сотни индологов, десятки специалистов по Пакистану, Ирану, Индонезии, другим странам Юго-Восточной Азии, африканисты. И, конечно, тысячи китаеведов.

В рамках стратегии строительства Большой Евразии необходимо дальнейшее усиление внимания к АСЕАН. Там не только рынки и приятные, дружественные места для курортников. Через десятилетие там могут возникать серьёзные конфликты. Тем более что уходящие Соединённые Штаты пока заинтересованы в их разжигании.

Вызывает глубокое удовлетворение состояние наших связей с арабским миром. Со многими его лидерами – Египтом, ОАЭ, Саудовской Аравией, Алжиром отношения практически дружественные. Российское внешнее балансирование помогает стабилизировать неспокойный регион, который США принялись активно раскачивать. В политике такого внешнего балансирования стал с блеском участвовать и Китай, поспособствовавший сближению Саудовской Аравии и Ирана.

На североамериканском направлении – содействие начавшемуся долговременному уходу США в естественный для них неоизоляционизм на новом глобальном уровне. Полное возвращение к политической парадигме, какой она была до Второй мировой войны, невозможно, да, вероятно, и нежелательно. Зависимость Соединённых Штатов от внешнего мира даёт инструменты давления на них. В случае смены нынешнего поколения либерально-глобалистских элит США могут превратиться даже в относительно конструктивный балансир мировой системы, которым они были до второй половины XX века. Комплексная стратегия сдерживания (по-старому – containment) не нужна – она ведёт к растрате ресурсов, необходимых для внутреннего возрождения. У нас с американцами нет глубинных противоречий. Они появились из-за их экспансии, усугублённой нашей слабостью и глупостью 1990-х гг., которая способствовала резкому росту гегемонистских настроений в Вашингтоне. Внутренний кризис, обращение нынешней американской элиты к постчеловеческим ценностям обуславливает дальнейшее ослабление их «мягкой силы», по-нашему – идеологического влияния. Пока же жёсткой политикой стратегического сдерживания (о ней ниже) следует создавать условия для эволюции США в нормальную великую державу.

Европа – когда-то наш и многих других народов модернизационный маяк – быстро идёт к геополитическому ничтожеству и, надеюсь ошибиться, к разложению. Всё ещё богатый рынок стоит пытаться использовать, но главный вектор в отношении субконтинента – моральное и политическое отгораживание. Потеряв сначала душу – христианство, они теряют и плоды века Просвещения – рационализм. К тому же евробюрократия по внешней указке сама навязывает России отторжение. Поблагодарим её.

Разрыв с Европой – нелёгкое испытание для многих русских. Но его нужно пройти как можно быстрее. Естественно, отгораживание не должно стать принципом и быть тотальным. Но разговоры о воссоздании системы европейской безопасности – опасная химера. Системы сотрудничества и безопасности нужно строить в рамках континента будущего – Большой Евразии, приглашая заинтересованные и интересные нам европейские страны.

Важным элементом должна стать наступательная, а не оборонительная, как в прошлом, идеологическая политика. Попытки «понравиться» и договориться с Западом не только безнравственны, но и контрпродуктивны с точки зрения Realpolitik[10]. Пора открыто поднять знамя защиты нормальных человеческих ценностей от идущих с Запада пост- и даже античеловеческих.

Одной из главных направляющих российской политики должна стать давно предлагавшаяся, но отвергавшаяся уставшим от советских лозунгов российским внешнеполитическим сообществом активная политика борьбы за мир. И не просто против ядерной войны. Лозунг полувековой давности – «ядерная война никогда не должна быть развязана, в ней не может быть победителей» – прекрасен, но и прекраснодушен. Он, как доказал опыт войны на Украине, открывает двери для ведения крупных войн с применением обычных вооружений. А эти войны могут и будут становиться всё более частыми, смертоносными для обществ и одновременно всё более «доступными». Если им, разумеется, не противопоставить активную мирную политику.

Мне достаточно очевидна единственно разумная цель нашей политики в отношении земель Украины. Освобождение и присоединение всего Юга, Востока и, вероятно, Приднепровья. Западные земли – предмет будущего торга. Оптимально – создание там буферного демилитаризованного государства с договорно-нейтральным (с российскими базами для гарантии нейтралитета) статусом. Место для тех обитателей нынешней Украины, которые не захотят гражданства РФ и жизни по российским законам. И во избежание провокаций и неконтролируемой миграции – забор по периметру в духе того, что Трамп начал строить на границе с Мексикой.

Военно-политический аспект

Пойдя на упреждающее (хотя и запоздалое) начало активных военных действий против Запада, мы, действуя в русле старых представлений, не рассчитывали, что противник развяжет большую войну. И не пустили с самого начала в ход активное ядерное сдерживание-устрашение. Медлим до сих пор. Этим мы не только прокладываем дорогу для гибели сотен тысяч и миллионов, если учитывать потери от резкого ухудшения качества жизни, людей на Украине, десятков тысяч наших мужчин. Но и оказываем плохую услугу всему миру. Агрессор, а им де-факто является Запад, остаётся безнаказанным. Расчищается путь для новых агрессий.

Мы забыли азы стратегии сдерживания. Стороне, обладающей большим конвенциональным, людским, экономическим потенциалом выгодно снижение роли ядерного сдерживания, и наоборот. Когда СССР обладал превосходством в области вооружённых сил общего назначения, США/НАТО без зазрения полагались на концепцию первого удара. Правда, Соединённые Штаты блефовали, а если и планировали, то только против наступающих советских войск на территории союзников. По советской территории ударов и не предполагалось, поскольку не было сомнений в ответе по американским городам.

Усиление опоры на ядерное сдерживание, ускорение движения по лестнице эскалации призвано убедить Запад, что у него есть три выхода применительно к военному конфликту на Украине. Первое – отступить с достоинством, например, на предложенных выше условиях. Второе – быть разгромленными, сбежать, как из Афганистана, и получить волну вооружённых, в том числе отмороженных, беженцев. Или – третье – получить всё то же самое, но только с ядерными ударами по своей территории и сопутствующим развалом обществ.

Так сделал Александр I с Кутузовым и де Толли в 1812–1814 гг. – дальше были договорённости Венского конгресса. Затем Сталин с Жуковым, Коневым, Рокоссовским снова разгромили общеевропейскую армию, на этот раз под предводительством Гитлера, – был заключён Потсдамский мирный договор. Но я не согласен с аргументами в пользу такого окончания очередной агрессии. Ведь чтобы заключить такой договор сейчас, потребовалось бы расчистить дорогу русским войскам ядерным оружием. И всё равно понести огромные потери. В том числе моральные. Ведь это будет наступательная война. Гарантом прекращения агрессии должно служить достоверное и надёжное ядерное сдерживание и буфер безопасности на территории Западной Украины. СВО надо продолжать до победы. Противник должен знать, что, если он не отступит, легендарное русское долготерпение закончится. И за гибель каждого русского солдата придётся платить тысячами жизней с другой стороны.

Добиться предотвращения сползания мира к серии конфликтов и последующей глобальной термоядерной войне, обеспечения продолжения мирного возрождения нашей страны и превращения её в одного из архитекторов и строителей новой миросистемы невозможно без резкой активизации и модернизации политики ядерного сдерживания. О многих аспектах такой политики писал в предыдущих статьях, других материалах[11]. Впрочем, российская доктрина уже предусматривает возможность применения ядерного оружия для парирования широкого круга угроз, а реальная политика в современном виде идёт дальше доктрины. Необходимо уточнение и ужесточение формулировок и соответствующие военно-технические меры. Главное – демонстрация готовности и способности применить ядерное оружие в случае крайней необходимости.

Модернизация доктрины, не сомневаюсь, идёт. Об этом свидетельствуют и многие конкретные шаги. Самый очевидный – выдвижение на передние рубежи, на территорию братской Белоруссии ракетных комплексов большой дальности. Эти ракеты явно предназначены для использования не только при угрозе «самому существованию государства», а намного раньше. Но в положениях доктрины, посвящённых условиям применения ядерного оружия, есть лакуны, требующие заполнения, особенно в условиях очевидно предвоенной обстановки.

Активизируя ядерное сдерживание, мы не только отрезвим агрессоров, но и окажем неоценимую услугу всему человечеству. Другого предохранителя от серии войн и большого термоядерного конфликта пока нет. Его нужно активировать. Мы в недавно созданном Институте мировой военной экономики и стратегии НИУ ВШЭ, который возглавили адмирал Сергей Авакянц и профессор Дмитрий Тренин, будем помогать этому процессу с научной стороны. Выскажу лишь некоторые свои мнения, требующие быстрейшей проработки и претворения в жизнь.

Российская политика должна гласно исходить из того, что НАТО – враждебный блок, доказавший агрессивность своей прошлой политикой и де-факто ведущий против России войну. Поэтому любые, в том числе упреждающие ядерные удары по нему, морально и политически оправданны. Прежде всего это касается стран, активно участвующих в поддержке киевской хунты. Старые и особенно новые члены альянса должны понимать, что после вступления в блок их безопасность кардинально ослабла, а компрадорские правящие элиты поставили их на грань жизни и смерти. Уже не раз писал, что, если Россия нанесёт упреждающий удар возмездия по какой-либо стране НАТО, ответа со стороны США не последует, если в Белом доме и Пентагоне не сидят безумцы, ненавидящие свою страну и готовые уничтожить Вашингтон, Хьюстон, Чикаго или Лос-Анджелес ради защиты Познани, Франкфурта, Бухареста или Хельсинки.

Российская политика применения ядерного оружия должна, с моей точки зрения, сдерживать угрозой удара возмездия и масштабное применение против России или её союзников биологического или кибероружия. Гонка вооружений в этой области, ведущаяся США и некоторыми их сателлитами, должна быть перекрыта.

Пора завершить навязанную Западом перепалку о возможности использования «тактического ядерного оружия». Его применение теоретически предусматривалось в годы прошлой холодной войны. Сейчас американские стратеги, судя по утечкам, ведут работу по дальнейшей миниатюризации ядерных боеприпасов. Двигаться в этом направлении глупо и недальновидно, поскольку это и далее размывает стратегическую стабильность – показатель вероятности развёртывания глобальной ядерной войны. Насколько я понимаю, и с военной точки зрения такой подход крайне малоэффективен.

Полагаю целесообразным вести дело к ограничению мощи ядерных боеприпасов снизу, скажем, 30–40 мегатоннами, полутора-двумя хиросимскими бомбами, чтобы потенциальные агрессоры и их население понимали, что им грозит. Понижение порога применения и повышение минимальной мощности боеприпасов необходимо и для восстановления ещё одной утраченной функции ядерного сдерживания – предотвращения больших конвенциональных войн. Стратегическим планировщикам в Вашингтоне и их европейским подручным должно стать понятно, что уничтожение российских самолётов над нашей территорией или дальнейшие бомбардировки российских городов будут наказаны (после предупредительного удара неядерными боеприпасами) применением ядерного оружия. Тогда, возможно, они сами возьмут на себя работу по ликвидации киевской хунты.

Требуется, видимо, и изменение (в том числе частично гласное) списка целей для ядерных ударов возмездия. Нужно чётче продумать, кого мы собираемся сдерживать. После того как американцы ради своих имперских амбиций, «в защиту демократии» уничтожили миллионы людей во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Ираке, совершили чудовищные агрессии против Югославии, Ливии, сознательно бросили, несмотря на все предупреждения, в огонь войны сотни тысяч, а может быть, уже и миллионы украинцев, нет уверенности, что для западной глобалистской олигархии угроза удара возмездия даже по территории их стран не является достаточным сдерживающим фактором. Попросту говоря, её не волнует благо даже собственных граждан и могут не испугать жертвы среди них.

Господь же ради очищения мира поразил огненным дождём (современный эквивалент – ограниченный ядерный удар по целям в Европе) погрязшие в мерзости и разврате Содом и Гоморру. Можно вернуться к ещё одной подсказке из Ветхого Завета. Наши ядерные торпеды «Посейдоны» способны вызвать цунами, напоминающие Великий потоп. Большинство стран, ведущих наглую агрессивную политику, – прибрежные. Глобалистский олигархат или «глубинное государство» не должны надеяться, что смогут спастись, подобно Ною с его благочестивым семейством и животными на ковчеге.

Ещё раз повторю сказанное ранее. Повышение достоверности и эффективности ядерного сдерживания необходимо не только для прекращения украинской войны, развязанной Западом. И не только для мирного препровождения Запада на гораздо более скромное, но, будем надеяться, достойное место в будущей мировой системе. Главная задача – предотвращение накатывающейся волны конфликтов, предотвращение «века войн», их эскалации на глобальный термоядерный уровень.

А поэтому идти вверх по лестнице ядерного сдерживания нужно и безотносительно к войне на Украине. В развитие уже сделанным или планирующимся шагам полагаю целесообразным после консультации с дружественными государствами, но не перекладывая на них ответственность, быстро вести дело к возобновлению испытаний ядерного оружия. Сначала подземных, а если этого окажется недостаточно, то провести испытание «Царь-бомбы – 2» – на Новой Земле, минимизируя ущерб природе своей страны и дружественных государств Мирового большинства[12].

Я не стал бы даже слишком протестовать, если бы такой демонстрационный ядерный взрыв произвели Соединённые Штаты. Ведь это усилило бы всеобщий эффект ядерного сдерживания. Но Вашингтон пока не заинтересован повышать роль ядерного фактора в мировой политике, полагаясь на всё ещё значительную мощь в области экономики и силах общего назначения.

Рано или поздно предстоит изменить официальную российскую политику в области нераспространения ядерного оружия. Прошлая была небесполезна: уменьшала риски несанкционированного применения ядерного оружия, ядерного терроризма. Но она была несправедлива в отношении многих незападных государств и давно перестала работать. Придерживаясь её, мы шли в фарватере американцев, которые хотели не только предотвратить риски, но и не допустить создания ограничительных механизмов для реализации своего превосходства в силах общего назначения, особенно ВМФ. Исторически, философски распространение способствовало миру. Ужасно представить, что произошло бы, если бы ядерное оружие не получил СССР, затем Китай. Израиль, обретя ядерное оружие, стал чувствовать себя увереннее среди враждебных арабских держав. Правда, он злоупотребил этой уверенностью, не пойдя на справедливое решение палестинского вопроса, а теперь и развязав войну в Газе с явными признаками геноцида. Будь у его соседей ядерное оружие, Израиль действовал бы скромнее. Индия, произведя ядерные испытания, стала чувствовать себя явно спокойнее в отношениях с более мощным Китаем. Индо-пакистанский конфликт тлеет, но со времени получения обеими странами ядерного статуса масштаб столкновений сократился.

КНДР чувствует себя увереннее и повышает свой статус на международной арене, особенно после того, как Россия наконец прекратила волочиться в хвосте Запада и де-факто возобновила сотрудничество с Пхеньяном. Ограниченное ядерное распространение может оказаться полезным и как барьер на пути создания и использования биооружия. Повышение уровня ядерной угрозы может стать сдерживающим фактором милитаризации технологий искусственного интеллекта. И главное – ядерное оружие, в том числе его распространение, необходимо для восстановления переставших действовать функций ядерного сдерживания – не только предотвращения больших войн с применением только обычных вооружений (см. Украину), но и гонки обычных вооружений. Неядерную войну нельзя выиграть, если у потенциального противника есть ядерное оружие и, главное, готовность к его применению.

Уже сейчас повышение опоры на ядерное сдерживание необходимо для охлаждения потерявших разум европейских «лидеров», болтающих о неизбежности столкновения России и НАТО и призывающих готовить к этому вооружённые силы. Этим болтунам и их слушателям нужно напомнить, что в случае войны между Россией и НАТО в Европе от многих европейских стран альянса мало что останется уже в первые дни после развязывания конфликта.

Разумеется, распространение несёт и риски. Но в условиях начавшегося мирового беспорядка и передела они гораздо меньше, нежели те, что порождены ослаблением ядерного сдерживания.

Разумеется, некоторые страны должны быть навсегда и твёрдо лишены права обладать ядерным арсеналом или даже приближаться к его обретению. Германия, развязавшая две мировые войны, устроившая геноцид, обязана стать законной целью упреждающего удара и быть просто уничтожена, если протянет руки к ядерной бомбе. Впрочем, уже сейчас, забыв про свою чудовищную историю, она нарывается на такое наказание, выступая реваншистским государством, главным европейским спонсором войны на Украине. В Европе схожей участи должны бояться и все страны, участвовавшие во вторжении Гитлера на территорию СССР. Думаю, что такой участи не избежать в случае крайней необходимости и стране, которую Черчилль метко назвал «гиеной Европы», если она задумается о ядерном оружии. Впрочем, повторюсь уже в который раз, не дай Бог.

Китай будет иметь полное право и даже моральную обязанность – при поддержке России и других стран Мирового большинства – наказать Японию, чья агрессия унесла десятки миллионов жизней китайцев, других жителей Азии, и до сих пор мечтающую о реванше, претендуя на российские территории, если Токио двинется к обладанию ядерным оружием.

На Ближнем Востоке требуется устойчивый ядерный баланс. Израиль, если и когда преодолеет свою делегитимацию из-за зверств в Газе. Иран, если откажется от своего официально объявленного стремления уничтожить Израиль. Одна из стран Залива или их содружество. Наиболее приемлемый кандидат на обладание от имени всего арабского мира – ОАЭ, если нет, Саудовская Аравия и/или Египет. Естественно, движение к ядерному оружию ведущих стран Мирового большинства должно быть размеренным, сопровождаться подготовкой соответствующих кадров и элит. Россия может и должна поделиться опытом. Уже сейчас нужно интенсивно развивать диалоги с ведущими странами Мирового большинства о сути и модернизации политики ядерного сдерживания. Если США, переходя, надеюсь максимально мирно, от случайно доставшейся им роли мирового гегемона к роли нормальной великой державы, захотят вернуться к классическому прочтению «доктрины Монро», снова стать гегемоном в Латинской Америке, можно подумать о помощи с предоставлением ядерного статуса Бразилии или даже Мексике (если они захотят).

Некоторые из изложенных предложений вызовут волну критики, как и статьи о ядерном сдерживании прошлого года[13]. Но они оказались крайне полезными и для отечественного, и для мирового стратегического сообщества, заставили его выйти из летаргического сна «стратегического паразитизма». В США быстро прекратились разговоры о том, что Россия никогда не применит ядерное оружие в ответ на агрессию Запада на Украине. Потом заговорили об опасности ядерной эскалации войны на Украине. Затем – что они проиграют войну против России и Китая[14]. В Европе, полностью потерявшей стратегически мыслящий класс, ещё визжат. Но они не так опасны.

Дальше нужно думать вместе. Полагаю, будем делать это и публично, и за закрытыми дверями с экспертами из ведущих стран Мирового большинства, а в будущем и с отрезвевшими представителями западного мира. Закончу строками надежды из того же Александра Блока: «Пока не поздно – старый меч в ножны, / Товарищи! Мы станем – братья!» Если мы переживём предстоящие два десятилетия, избежим ещё одного века войн, каким был двадцатый, особенно его первая половина, наши дети и внуки станут жить в многокрасочном, многокультурном, гораздо более справедливом мире.

Автор: Сергей Караганов, доктор исторических наук, заслуженный профессор, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, почётный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике.

Источник Source