В Европе – интенсивная дискуссия, позволить ли Украине наносить удары по российской территории натовским оружием. Некоторые страны, как, например, Великобритания, Франция, Польша, Финляндия, уже заявили, что согласны, Германия, Италия и США на уровне исполнительной власти против, хотя в парламентах и ведомствах у идеи хватает сторонников. Генсек НАТО Столтенберг фактически поддержал эти планы.
Сама постановка вопроса показательна – отражает особенность всего украинского конфликта. Казалось бы, в чём загвоздка? Страны, считающие Киев союзником (пусть не формальным, но фактическим), поддерживают его против Москвы и снабжают оружием для боевых действий, то есть для решения украинских военных задач. Причём тут ограничения? Как украинские военачальники хотят, так и пусть воюют, разве нет?
Специфика, однако, такова, что Украина бьётся не на свои, а на чужие.
Не будь западной помощи разного рода, всё давно бы закончилось. То есть НАТО – необходимый и незаменимый элемент всей кампании, её активный участник. Альянс первое признаёт, второе нет.
Отсюда и довольно абсурдные увещевания, что поставки и применение всё более сложных видов вооружений не являются эскалацией конфликта. И не означают втягивания самого блока в противостояние с Россией.
Страсти по использованию вооружений кипят прежде всего в Европе. Соединённые Штаты от споров скорее уклоняются. Белый дом повторяет некогда сформулированную позицию – бить по целям внутри международно признанных границ России американским оружием нельзя (с американской точки зрения, это не распространяется на прежние украинские территории, в том числе на Крым). Какие бы, мягко скажем, своеобразные государственные деятели ни управляли США, самовосприятие в качестве ядерной сверхдержавы, которая может быть вовлечена в полноценную ядерную войну, пока работает в качестве предохранителя. А вот в Старом Свете такого нет. Дилемма, с которой столкнулись европейцы, точнее, которую они сами создали, сложна. Украина признана ключом к миру в Европе. Но не в том смысле, что надо найти приемлемый для всех, в том числе и для России, вариант разрешения противоречий, а наоборот – торга с Москвой быть не может, только военная победа над ней.
Звучащие время от времени голоса скептиков, которые предупреждают, что добиться поставленных целей Киев не сможет никогда, не меняют идеологического настроя. И это не «запросная позиция» европейцев, а то, как они интерпретируют конфликт. Даже если вначале и доминировала идейно-эмоциональная экзальтация, теперь она превратилась в официальную установку. Отсюда и предлагаемое в качестве аксиомы мнение, что после Украины российская армада, конечно, двинется сокрушать Европу, начав с Восточной.
И неважно, что американская разведка время от времени сообщает, что не считает такой сценарий частью российского стратегического планирования. Европа полагает, что знает президента Путина лучше.
Но если исходить из такого ложного посыла, то да, – нет альтернативы, кроме как поддерживать Украину всеми возможными способами. И конечно, снять ограничения на применение вооружений. Весьма вероятно, отправить больше специалистов, которые знают, как с западными вооружениями обращаться. И вполне возможно – напрямую послать на Украину боевые подразделения отдельных государств – членов НАТО.
Здесь надо подчеркнуть один важный момент. Верит ли европейский истеблишмент буквально в то, что русские танки двинутся по Европе, или нет, с каждым витком нагнетания становится менее важно. Логика выстраивания политического нарратива и работы с собственными избирателями не позволяет не только разворачиваться, но и делать шаги назад. И если президент Франции Эммануэль Макрон изначально заявил о возможности отправки французского контингента ради красного словца, за ним такое водится, то в дальнейшем отыграть назад сказанное было уже невозможно.
Тот же Макрон, а вслед за ним члены его правительства нашли объяснение собственным заявлениям в необходимости создать атмосферу «стратегической двусмысленности». Пусть, мол, русские ломают голову, что мы имеем в виду, и опасаются.
Такой приём в «больших играх» бывает, но он, как правило, подразумевает состояние прямой очень острой конфронтации или ему предшествует. Так что предположение, что таким способом этой конфронтации удастся избежать, заведомо ошибочно. Именно поэтому Соединённые Штаты, лучше понимающие меру ответственности, в эту игру сейчас играть не особенно расположены.
Хроника острой фазы военного конфликта на Украине – цепочка постоянного поднятия потолка возможного и снижения Западом порога риска. Если бы западным стратегам весной 2022 года рассказали, до какой степени дойдёт их вовлечённость к весне 2024 г., они бы, возможно, не поверили. Но курс линейный, а это значит, что ожидать иной динамики оснований нет. Иными словами, всё, что обсуждается как гипотетическое обострение, станет со временем реальным. И по использованию оружия, и по отправке войск.
Что делать в такой ситуации? Время стратегической двусмысленности истекло, как и разговоров о «красных линиях», которые становятся всё более ритуальными. По крайней мере, России необходимо выражаться предельно чётко относительно шагов, которые будут предприняты в ответ на действия альянса. Экивоки только поощряют взвинчивание, порождая ощущение безнаказанности.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Российская газета
Источник Source
