Интервью подготовлено специально для передачи «Международное обозрение» (Россия 24)

В Великобритании завершилось правление консерваторов. В чём причина провала тори? Есть ли у лейбористов план вывода страны из внутриполитического кризиса? Останется ли Лондон военно-идеологической опорой Киева? Что изменится в Англии, если в США к власти снова придёт Дональд Трамп? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Ричард Саква, почётный профессор Университета Кент, в интервью для передачи «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: В чём основная причина провала консерваторов – это личностный фактор или концептуальное исчерпание?

Ричард Саква: Сочетание и того, и другого. Идеология исчерпана. Они по-прежнему оглядываются на старые добрые времена госпожи Тэтчер, ничего иного тори с тех пор внятно так и не смогли сформулировать. Она, конечно, была крупным лидером, одна из трёх политиков, наиболее повлиявших на страну за полвека. Кроме неё это Тони Блэр и Найджел Фарадж, который, не будучи в Консервативной партии, смог парадоксальным образом навязать ей свою повестку Брекзита. По сути, консерваторы сегодня – смесь разных фракций, которые колошматят друг друга, и это проявилось уже в процессе выхода из Евросоюза.

Было два представления о Брекзите. Одно – превратить Соединённое Королевство в подобие Сингапура на Темзе – остров свободной торговли, отсутствие интереса к промышленности, развитие финансового центра и так далее. Второе – его представлял Борис Джонсон и в определённой степени Тереза Мэй, своего рода современная версия индустриального меркантилизма, который когда-то предлагал один из отцов-основателей США Александр Гамильтон.

Ни то, ни другое не реализовалось, естественно. Ну и, конечно, череда катастрофически дурных лидеров. Сначала Дэвид Кэмерон, потом Тереза Мэй, которая выбрала самый жёсткий из возможных вариантов выхода из ЕС, не понимая, что она вообще делает, затем Борис Джонсон – не политик, а циничный шоумен-оппортунист. 49 дней Лиз Трасс, вошедшие в историю как провал небывалого масштаба. Риши Сунак, неспособный определить хоть какую-то политическую линию – неолиберальный финансист, он не понимает, какой страной довелось управлять.

Это идеальный провал: идеологии, лидерства, политики, всего сразу.

Фёдор Лукьянов: А у лейбористов есть представление, что делать?

Ричард Саква: Кир Стармер – интересный человек, но ещё интереснее люди вокруг него. В особенности Морган Максуини, один из главных стратегических советников. Команда Стармера ведёт борьбу по многим фронтам. И один из них – это противодействие идеологии Тони Блэра, так называемому «новому лейборизму», с которым он пришёл в 1997 году. В его основе лежал отказ от классового подхода в пользу лейбористской партии как представителя разных изолированных сообществ с прежде маргинальной постмодернистской самоидентификацией. Максуини и его единомышленники от этого отказываются. Они сохраняют идею так называемого «третьего пути», но не в интерпретации сторонников Блэра. Их не привлекает так называемый «прогрессистский альянс», на который при Блэре ориентировались лейбористы, – сейчас его вариациями являются Джастин Трюдо в Канаде и Эммануэль Макрон во Франции.

Лейбористы пытаются вернуться к классовому подходу. Одновременно они решительно отвергают радикально левый крен, который был при прежнем лидере лейбористов Джереми Корбине. Короче говоря, это довольно специфический политический проект, детали которого нам пока неведомы. Лейбористы не спешат их раскрывать, поскольку в нынешней крайне правой медиасреде это сделало бы их лёгкой мишенью. С точки зрения программ, это самые бессодержательные выборы – нет дискуссии по содержательным вопросам, только по личностям. Проект Стармера, если его так можно назвать, станет понятен не сразу, но мне кажется, что это будет довольно серьёзная программа преобразования британского государства.

Фёдор Лукьянов: По вопросу украинского конфликта лейбористы не отличались от правительства – позиция всегда была жёсткая. Изменений не ждать?

Ричард Саква: Они столкнутся с ураганом внутренних проблем, скопившихся за четырнадцать лет правления консерваторов, – нет ни одной сферы, где не наблюдалась бы катастрофа, будь то здравоохранение, пенитенциарная система, юриспруденция, состояние дорог, школы, университеты, всё, что угодно, всеобъемлющий кризис.

Не так много останется сил и энергии, чтобы бороться против старого доброго врага России.

Ну и сам конфликт вступает в другую фазу, предстоят выборы в США. Новый министр иностранных дел у лейбористов – Дэвид Лэмми. И его подход – прогрессивный реализм. Он, конечно, всё равно очень тесно связан с НАТО и Америкой, но, если снова придёт Дональд Трамп, у Британии возникнет проблема.

Единственная внешняя политика, которая есть у нас – это быть эхом Вашингтона, пусть иногда и в даже более агрессивной форме, чтобы показать свою лояльность. Но, если в США начнётся неразбериха, младшим партнёрам придётся туго.

Стармер говорит о сближении с ЕС, не о возвращении, конечно, но новые таможенные и торговые договорённости не исключены. Во внешней политике будет преемственность, однако внутриполитическое вопросы станут доминировать.