В последние дни во Франции, накануне второго тура внеочередных парламентских выборов, происходит отчаянная борьба системы, которая пытается предотвратить приход к власти «Национального объединения». Насколько велика вероятность победы Ле Пен? Закончилась ли эпоха макронизма? Чего ждут люди от властей? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Арно Дюбьен, директор франко-российского центра «Обсерво», в интервью для передачи «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Что будет после выборов? Понятно, что результат может корректироваться в ту или иную сторону, но, похоже, что будет клинч, то есть не будет ни у кого своего правительства?

Арно Дюбьен: Это всё более вероятный сценарий. Немногие аналитики считали, что у «Национального объединения» может сложиться абсолютное большинство, хотя вероятность того, что они наберут 270–280 мест, была. Сейчас, в связи со снятием во многих округах (примерно 200 округов) кандидатур в пользу других кандидатов, которые теоретически могут победить кандидатов «Национального объединения», последний опрос показывает, что партия Ле Пен получит 230, максимум 240 мест. В таком раскладе Жордан Барделла, скорее всего, откажется от должности премьер-министра. Тогда мы войдём в очень интересную, но очень опасную фазу, когда большинства не будет, и возможность создать большинство, в принципе, отсутствует.

В последние дни происходит отчаянная борьба системы, чтобы предотвратить приход к власти «Национального объединения». Очень многие сомневаются, что у них есть кадры, достаточная компетентность и так далее. Эта попытка может удасться, но очень высокой ценой.

Я не исключаю, что, если мы пойдём по такому пути, от Жан-Люка Меланшона и от Марин Ле Пен, с обеих сторон, зазвучат призывы к Макрону – как ответственному за такой хаос и за такую ситуацию – подать в отставку.

Мы входим в фазу, которая по остроте напоминает весну 1958 г., конечно, со множеством отличий (нет войны в Алжире, нет де Голля), тем не менее такого кризиса не было давно. Главное, никто не видит выхода. Хотел бы подчеркнуть, с учётом французской политической культуры и её богатой истории, всё это может вылиться в насилие.

Фёдор Лукьянов: За что борется Макрон: за себя или всё-таки у него есть некоторая идея про Францию?

Арно Дюбьен: Я думаю, такой идеи уже нет. Основной план – помешать приходу к власти партии Ле Пен любой ценой, а цена будет высокая. Я здесь выступаю в качестве аналитика, и у каждого из нас (французов) есть своё мнение, но цена будет высокая в любом случае. Все понимают, что эпоха макронизма закончилась. Она закончилась 9 июня – в вечер выборов в Европарламент. Процесс ускорения разложения пошёл тогда. Сейчас мы действительно входим в другую крайне опасную фазу.

Институты, в принципе, гибкие. Уже было три «сосуществования»: Жак Ширак и Франсуа Миттеран в 1986 г., потом Эдуар Балладюр и Миттеран в 1993 г. и Лионель Жоспен и Ширак с 1997 г. целых пять лет. В принципе, это возможно, есть конфигурации, есть гибкость. Здесь как раз этого не хватает. Данная конфигурация абсолютно невиданная, трёхполюсная и с очень низкой совместимостью, она абсолютно отсутствует. Единственное, и это сюрприз последних дней, Макрон и левая часть его лагеря предпочитают и готовы даже идти на какое-то блокирование с Меланшоном ради поражения или частичного поражения партии Ле Пен. Это многих шокирует. Я бы и здесь не исключал сюрпризов. Не факт, что избиратели примут этот сговор партий и элит. Я бы не исключил, что кто-то не пойдёт голосовать, кого-то это взбесит и так далее.

Фёдор Лукьянов: Отвлекаясь от конкретных раскладов, которые могут возникнуть, означает ли феномен этого взвинчивания, что люди опять захотели идеологической ясности, той или иной? Макрон был абсолютно резиновый – что хочешь, то и говорю. Считалось, что так и надо держать центризм. А здесь, судя по успеху и одних, и других, вне зависимости от отношения, люди реагируют на какую-то чёткость. Или это иллюзия?

Арно Дюбьен: Абсолютно верная оценка. Макронизм – это попытка (хотя она регулярно возникала в политической истории Франции) размывать правый фланг, левый фланг, создания центра и объединения на фоне деполитизации общества. Сейчас происходит обратный процесс: и слева, и справа идёт наступление, и этот центр, эта партия компромисса сужается. Это одно из главных поражений Макрона.

Макрон разрушил биполярную систему, и ничего не создал взамен. Сейчас мы пожинаем плоды 2017 г. – не выбора Франсуа Фийона и так далее. Это большая пертурбация продержалась довольно долго – семь лет. Сейчас мы все свидетели конца этой попытки (опять же не совсем новой), которая привела к возникновению очень мощных и довольно радикальных полюсов справа и слева с отсутствием возможности идти на компромиссы.

Итоги макронизма, по крайней мере во внутренней политике, весьма печальны. Напомню, что в своей первой речи после избрания, но до вступления в должность в 2017 г. он обещал быть президентом, который не допустит крайних политиков к власти. Может быть, здесь он сдержит слово, по крайней мере – он тратит на это последние силы. Здесь тоже надо понять, что если сейчас удастся, то в следующий раз на президентских выборах, вполне возможно, удержать избирателей от резкого протеста уже не получится.

Я не хотел бы вдаваться в подробности, но у народа Франции есть историческая и политическая память. Мне кажется, что сейчас всплывает история с референдумом 2005 г. по Конституции Европейского союза. Тогда 60 процентов отклонило этот проект, и Николя Саркози переиграл всё в свою сторону. И у многих французов есть ощущение, что элиты переиначивают за кулисами решение народа, голосования. Это оставляет очень глубокий след, мы это видим во Франции по европейским вопросам. Я думаю, сейчас мы это увидим по всем остальным, если такое будет. Игры очень опасны, ситуация очень опасная и вполне может вылиться в насилие с учётом нашей истории, наших традиций и с учётом ненависти к самому президенту. Предыдущих президентов презирали, недолюбливали, отвергали, но никогда не было такой ситуации, когда действующего президента именно ненавидели две трети населения.

Источник Source