Как бы жили Сербия и сербы, если бы регулярно не попадали в новостные сводки? – Безвкусно! То есть совершенно не в стиле маленького народа с большой историей и даже не под стать соседям. Виктора Орбана клюёт брюссельская рать; на Роберта Фицо совершено покушение; Милораду Додику грозят арестом; в Белграде своя история-фаворит – перманентная угроза «цветной революции». И это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Акции протеста сотрясают Белград почти постоянно. В декабре 2023 г. проходили массовые митинги по поводу итогов муниципальных выборов, особенно их результатов в Белграде, где силы правящей коалиции и оппозиции последние годы практически равны. Надо отдать должное, что попытка «цветной революции», если и была, то с треском провалилась: повторные выборы в Белграде и ряде других городов, состоявшиеся в июне 2024 г., показали, что Сербская прогрессивная партия, где-то сама, а где-то в традиционном тандеме с социалистами довольно крепко держит позиции. Но если с электоральным возмущением и стремлением оппозиционных партий оседлать волну самого разного общественного недовольства всё ясно (подобные сценарии – классика современного политического плюрализма), то новый раунд «антилитиевых» протестов и их оценка властью в Белграде, а также российскими официальными лицами обывателя заводит в логический тупик.

Что дано. На улицах Белграда и других наиболее значимых городов Сербии прошли массовые митинги против начала разработок открытым способом литиевых (ядаритовых) месторождений, где основным инвестором является формально британско-австралийский консорциум «Рио-Тинто». Это не первая волна протестов. Предыдущая сопоставимая по массовости была в 2021 году. Кто митинговал тогда? В большинстве своём – зелёные активисты, координируемые НКО того же профиля. Кто протестует сейчас? Они же, а кроме них в немалой степени – рядовые граждане Сербии, опасающиеся экологического ущерба пахотным землям и в целом настороженно относящиеся к большим коммерческим проектам иностранного происхождения. Почему консорциум только формально британско-австралийский? В действительности его образует пара десятков инвесторов, где крупнейшим – с долей около 15 процентов – является Китай. В реализации проекта кровно заинтересован Берлин, а, как результат, и ЕС. Предполагается, что разработки месторождений в Сербии приведут к открытию нескольких заводов по производству литиевых батарей на территории ФРГ. В СМИ просачивалась информация о том, что по одному предприятию будет запущено в Сербии и Венгрии.

Эти вопросы, как и объёмы инвестиций, были частью майского визита китайского лидера Си Цзиньпина в Белград, Будапешт и Париж. Наряду с несколькими другими крупными проектами литиевый объясняет растущую заинтересованность Пекина в Сербии и Венгрии. В данном случае китайские интересы отнюдь не противоречат стратегии Евросоюза (как и в целом вся логика технологического перехода, которая была инициирована ЕС в последнее десятилетие).

В июле с официальным визитом в рамках саммита по критически важным сырьевым материалам Белград в сопровождении представителей крупнейших немецких промышленных гигантов посетил Олаф Шольц. Тогда же был подписан Меморандум о взаимопонимании между ЕС и Сербией по вопросам стратегического партнёрства по сырьевым ресурсам. Он напрямую касается разработок литиевых месторождений и, по словам сербского президента, принесёт стране около 6 миллиардов евро прямых инвестиций. Таким образом, для Сербии не только компенсируются противоречия между КНР и ЕС (хотя формально соглашение подписывалось со стороны ЕС с заявлениями о том, что оно даст возможность в большей степени дистанцироваться от Китая), но и решается наиболее острая проблема последних лет – макрофинансовая стабильность страны и возможность выпускать собственные бонды. Соответственно, для Александра Вучича принципиально важно, чтобы литиевый проект заработал.

Массовые протесты начались в первые дни августа. И в сербских, и в российских СМИ они представлены как протесты прозападной оппозиции, готовящей при поддержке западных НКО свержение Вучича. То есть, получается, что западные НКО спонсируют митинги собственной же клиентелы, выступающей против явного сближения с ЕС. Так ли это? И так, не так одновременно.

Подсказки для решения уравнения.

Первая. И прозападные НКО, и прозападная оппозиция на митингах присутствуют. Для них любая возможность нарастить свой электорат – хороша. В данном случае такая возможность теоретически есть. Как уже было сказано выше, на протесты в большом количестве вышли не только зелёные активисты, но и напуганные неизвестностью рядовые граждане. Многие из них поддерживают Россию и не хотят ни западных, ни китайских инвестиций. Для них неприемлемо то, что в ситуации, когда мир поворачивается и у Сербии появляется возможность выйти из-под западного давления и экономического контроля, сербское руководство подписывает документы, имеющие для национальной экономики стратегическое значение. Какая-то часть митингующих, до этого разделявшая проправительственные или пророссийские взгляды, в итоге примкнёт к лагерю противника, разочаровавшись и в собственной власти, и в Москве. Безусловно, она будет небольшой, но сегодняшняя прозападная оппозиция в Сербии делает ставку на постепенное наращивание своего электората, и в целом ей это удается.

Вторая. Вучич в реальности не является неудобным для Запада партнёром. Двусторонние отношения с США всё последнее десятилетие идут в гору. Белград делает ставку на приход в Белый дом республиканцев; тем не менее и с демократами он работает вполне конструктивно. Для ЕС наличие таких политических лидеров, как Вучич, Орбан, по-своему выгодно: они оттягивают на себя существующие внутри и по периметру ЕС разногласия, общественные недовольства, при этом ситуация в целом остаётся подконтрольной Брюсселю. В случае с Вучичем его позиция о неприсоединении страны к санкциям в отношении России открывает новые практические горизонты управления политикой расширения ЕС; в отношении самой Сербии даёт практически неограниченные возможности давления на политическое руководство. Приди к власти в Белграде кто-то из прозападных ставленников – вопрос о членстве республики в ЕС станет с беспрецедентной остротой. Не думаю, что Брюссель готов к этому.

Вероятнее всего, участие Запада, и в первую очередь США, в протестах против разработки литиевых месторождений связано вовсе не со стремлением быстро устранить Вучича, а эффективно оказать на него давление по косовскому вопросу, демонстрируя, что промедление может стоить ему власти.

Что происходит в Косово? Пока центральным вопросом в СМИ остаётся проблема разработки лития, ситуация на юге страны стремительно развивается в духе демонтажа всех атрибутов принадлежности края к центральной Сербии. Вопрос о замене регистрационных автомобильных знаков с региональных на приштинские решён; косовары свободно передвигаются по Сербии с документами непризнанной республики; в крае перестали функционировать отделения сербских банков и почты; вопрос о внеочередных муниципальных выборах, которые должны дать возможность сербам вновь интегрироваться в управленческие структуры, Приштина затягивает, а Белград не педалирует. Главным инфоповодом в сербских СМИ по ситуации в крае стал отказ Приштины отреагировать на просьбу Белграда и косовских сербов не открывать для автотранспорта мост, соединяющий Южную (албанскую) часть Митровицы с Северной (сербской), хотя именно он в череде всех лишений, которые на сегодняшний день терпят косовские сербы, представляется наименее важным.   

Это наталкивает на очевидные, но нерадостные выводы. Американцам вне зависимости от администрации важно урегулировать отношения между Белградом и Приштиной до окончания активной фазы кризиса вокруг Украины. Сделать это нужно хотя бы для того, чтобы в ходе переговоров ни Белград, ни Москва не имели возможности поставить под вопрос всё урегулирование югославского кризиса 1990-х гг., которое не было ни справедливым, ни эффективным.

Помимо этого, для Демократической партии вопрос признания независимости Косова как их личного проекта имеет имиджевое значение. Давить напрямую США не могут, поскольку это не даст никакого результата. Делают это опосредованно – через поддержку протестов по неполитическим вопросам.

Референдум о необходимости разработки литиевых месторождений, который обещает провести президент, в этом случае для рядовых граждан фактически преподносится как выбор между положительным решением и «цветной революцией». Остаётся одно неизвестное: зачем Россия называет происходящее попыткой «цветной революции»?

С одной стороны, ответ лежит на поверхности: текущий сербский кабинет министров – самый большой по численности условно пророссийских членов. Официальный Белград, вопреки более сложной контригре на практике, отказывается вводить санкции против России; имеет собственные и во многом личные добрые отношения с венгерскими и словацкими коллегами – двумя другими «форточками» российских возможностей в Европе. Получается, подыгрывать сербскому лидеру банально тактически выгодно. Но есть и другие ракурсы. Россия сотрудничает – после начала специальной военной операции на порядок более активно – с разными политическими силами в Сербии, в первую очередь социалистами и правыми. Способные стать в перспективе альтернативой прозападной оппозиции (рано или поздно смена руководства в Белграде произойдёт, если не насильственным, то естественным путём), они пока ещё политические карлики. Для их роста необходимо время, а в случае социалистов – и назревшая внутрипартийная реформа. Этого времени – случись смена власти в обозримой перспективе – просто не хватит. Однако у ставки, выбранной нами, есть очень высокие риски.

Во-первых, народная сказочная мудрость гласит, что если трижды не всерьёз прокричать: «Волки, волки!», – то, когда они действительно придут, никто не поверит. То есть таким инструментом надо пользоваться очень аккуратно. Использование его с частотой раз в полгода может привести к передозировке.

Во-вторых, общественная поддержка России среди населения современной Сербии беспрецедентно высока. Она больше, чем это выгодно официальному Белграду, и невыносимо неприятна для западных партнёров. И те, и другие стараются и будут продолжать работать с общественным мнением таким образом, чтобы всё больше сербов испытывали разочарование в отношении России. И опыта работы с балканским менталитетом, и инструментов, и реальных поводов для этого хоть отбавляй. Именно поэтому России стоит максимально осторожно характеризовать происходящее на сербских улицах. А в практическом плане – задуматься о целесообразности запуска крупного экономического проекта в Сербии. По традиции мы, как и многие другие, не склонны к рискованным инвестициям в странах с шатающейся политической элитой, но без этого велика вероятность, что новые силы в Сербии не обрастут мышцами. У России есть успешный опыт осуществления подобных выигрышных, долгосрочных проектов и в Европе, и в Азии.

Автор: Екатерина Энтина, доктор политических наук, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», руководитель отдела Черноморско-Средиземноморских исследований Института Европы РАН.

Источник Source