Современный Израиль привлекает большое внимание аналитиков и общественности, но понять его мешают идеология, предрассудки и мифы. Зачастую к обсуждению Израиля подходят осторожно, чтобы не быть обвиненными в антисемитизме. В одной из предыдущих статей я объясняю, что отличает антисионизм от антисемитизма. Однако основная трудность в понимании Израиля состоит в привычной ассоциации этого государства в Западной Азии с евреями. Справедливо ли воспринимать тех, кто живёт и управляет Израилем, как евреев или они стали кем-то другим – а именно израильтянами? 

Дискуссия «природа или воспитание» об относительном влиянии на человека наследственных черт и условий окружающей среды более древняя, чем многие думают. Её можно проследить на разных этапах библейского повествования. Разгневанный поклонением израильтян золотому тельцу, Бог был готов уничтожить их всех и начать новый народ с Моисея[1]. Основным фактором оказалась природа, поскольку Бог потерял надежду, что этот «жестоковыйный народ» можно перевоспитать.

Однако в другой библейской истории прежде, чем израильтянам будет позволено войти в землю Ханаанскую, они были отправлены на сорок лет в пустыню на перевоспитание. В этом случае упор был сделан на влияние окружающей среды, а не на природу, с надеждой на то, что, испытав безграничную щедрость в виде манны небесной[2] и защитных облаков славы[3], они станут лучше. Эта, похоже, первая известная попытка социальной инженерии увенчалась лишь переменным успехом.

Современная история евреев представляет собой более смелую попытку такого перевоспитания. На протяжении веков идеалами для евреев были милосердие, скромность и благодеяние. Отвращение к насилию настолько укоренилось, что перед произнесением благословения после трапезы во многих еврейских общинах ножи, которые могут служить орудием убийства, убирают со стола. Благословение и насилие несовместимы.

После того как евреев веками учили стремиться к нравственному совершенству, некоторые из них – поначалу ничтожное меньшинство – выбрали необычную для себя роль колониальных поселенцев – роль исторически присущую европейской христианской цивилизации.

Тем более что с руки было ссылаться на библейские заповеди, например: «Очистите землю и поселитесь на ней, ибо Я дал вам эту землю, чтобы вы завладели ею»[4]. Отказавшись от понимания Торы в рамках раввинистического иудаизма, поселенцы толкуют Тору буквально и материалистически. Напротив, в еврейской традиции библейские стихи, в которых упоминается насилие, читаются аллегорически: меч и лук[5], использованные патриархом Иаковом против своих врагов, становятся символами послушания божественным заповедям и добрых дел[6]. Согласно еврейской традиции, евреи должны проявлять героизм в доме учения, а не на поле боя. Но сионисты отвергли эту традицию как традицию «слабаков-изгнанников».

Естественно, как и повсюду, будь то в Индии, Америке или Алжире, большинство жителей Палестины – и евреи, и христиане, и мусульмане – с неприязнью отнеслись к колонизаторам, которые стали селиться в Палестине в конце XIX века. Возникло сопротивление, и из поколения в поколение израильтяне стараются его подавить. Палестинцев стали воспринимать как постоянный источник опасности. В то же время воспитанный в духе воинской доблести, морального превосходства и самоправедности израильтянин занимал место презираемого им еврея. Убийство Якоба де Хаана[7], еврея, адвоката и антисиониста, членами сионистского подполья в 1924 г. ознаменовало не только начало организованного политического террора в Палестине, но и утверждение новой национальной идентичности.

Идеалы воинской доблести прививаются не только школой, но и, что более важно, судьбой всех переселенческих колоний: подавлением сопротивления со стороны местного населения. От деда к отцу и сыну израильтяне пытаются силой «умиротворять туземцев», заставляя их подчиняться дискриминации, лишению собственности и этническим чисткам.

Ежедневные новости о жестокости израильских военных в Газе подчёркивают успех сионистского преображения евреев. Дополнительным доказательством является массовая поддержка этих действий со стороны всего израильского общества[8]. Недавние дебаты в израильском парламенте, когда некоторые члены Кнессета доказывали законность групповых изнасилований израильскими солдатами палестинских заключённых[9], свидетельствуют о глубокой дегуманизации, то есть об отрицании человечности в других людях, а также о жестокости и страданиях, которые ей сопутствуют. Но это грозит дегуманизацией самому солдату.

Чтобы устранить эту угрозу, он должен создать дистанцию между собой и жертвой. Это достигается путём индустриализации убийства, которая началась с газовых камер и ковровых бомбардировок и продолжилась точечными ликвидациями с помощью ракет и беспилотников-камикадзе. Всемирно известные израильские учёные и инженеры при содействии крупных американских корпораций добились качественного прорыва в оптимизации дистанционного насилия. Теперь в Газе цели определяет и уничтожает искусственный интеллект (ИИ). Это свидетельствует не только об отказе от моральных ценностей своих предков, но и принципиальном отказе от человечности.

Война, которые израильтяне ведут против Газы, указывает на торжество воспитания над природой, демонстрируя при этом, что технический прогресс не означает прогресс человечества. Просто таким образом становится нормой аморальность, которую большинство западных правительств принимает только потому, что, по их мнению, совершают эти злодеяния – будь то массовые убийства, этнические чистки или геноцид – евреи. Однако мало кто понимает, что столетие колонизации Палестины превратило еврея в беспощадного израильтянина. Поэтому для понимания израильского государства и общества следует перестать смотреть на него как на «еврейское государство», концепцию весьма расплывчатую, которая лишь размывает картину и затуманивает реальность. Только тогда мир сможет судить об Израиле, как о любом другом государстве – по заслугам.

Автор: Яков М. Рабкин, заслуженный профессор истории, Монреальский университет, автор книги «Израиль: война и мiръ: сб. тр.» под ред. Д.В. Ефременко. ИНИОН РАН; журнал «Россия в глобальной политике». Москва, 2024. 352 с. (Письмена времени)

Источник Source