Краудфандинг (метод общественного финансирования, при котором деньги собираются с большого числа людей обычно через интернет-платформы или специализированные сайты. – Прим. ред.) стал важным инструментом ресурсного обеспечения военной организации государства, что наглядно продемонстрировали боевые действия на Украине[1], начавшиеся в 2014 году.

В частности, во многом благодаря краудфандингу (и, шире, помощи волонтёров) Украина преодолела кризис своих вооружённых сил (обусловленный неэффективной политикой военного строительства в годы независимости и общей нестабильностью после Майдана 2013‒2014 гг.), сформировала новые высокомотивированные подразделения (добровольческие батальоны), обеспечила ресурсную и медицинскую поддержку войск, организовала их питание[2] и т.д. Ещё большую роль краудфандинг стал играть на Украине после начала специальной военной операции (СВО) из-за несопоставимости военно-экономических потенциалов Украины и России и, как следствие, принципиально разных возможностей финансирования армий этих государств за счёт бюджета.

Разумеется, краудфандинг – не единственный источник небюджетного финансирования ВСУ и других силовых структур Украины. Ключевое значение имеет предоставление финансирования и передача вооружений со стороны западной коалиции[3]. Тем не менее краудфандинг занимает в этом наборе инструментов важное место[4]. Интересно отметить, что сбор пожертвований предполагается в будущем использовать и для послевоенного восстановления[5]. Это подтверждает важность краудфандинга для финансирования государства на Украине.

Вооружённые силы Российской Федерации (ВС РФ) получают значительно большее бюджетное финансирование и могут опираться на поставки вооружений, военной и специальной техники, произведённой отечественным оборонно-промышленным комплексом. Но значимость краудфандинга и для российских войск не следует преуменьшать[6]. Регулярно проводящиеся сборы в поддержку ВС РФ позволяют расширить объём ресурсов, доступных для подразделений, повысить гибкость поставок и улучшить качество жизни бойцов. Важная роль краудфандинга признаётся высшим руководством страны[7].

Рост значения краудфандинга для ресурсного обеспечения военной организации государства привлёк к этой теме внимание исследователей[8]. Однако в известных нам публикациях преимущественно рассматриваются вопросы повышения эффективности сбора внутренних ресурсов в интересах национальных вооружённых сил и его роли в материальном обеспечении армии и иных силовых структур. Проблемы расширения состава ресурсов, которые могут быть привлечены в интересах собственной военной организации (в т.ч. имеющих и вражеское происхождение), а также противодействия проведению краудфандинговых кампаний в интересах противника в существующей литературе не изучаются. Данная статья представляет собой попытку заполнить этой пробел.

Методы и материалы

Статья основывается на представленных в мировой и российской литературе (прежде всего, в публикациях в базах РИНЦ и Scopus) работах, в которых рассматривается природа краудфандинга как инновационного инструмента финансирования коммерческих и некоммерческих проектов и даётся классификация его основных разновидностей[9]. Также использованы публикации в российских и иностранных средствах массовой информации, где описываются различные практики, известные из опыта вооружённых сил в России, на Украине и в Израиле. В работе применялся общенаучный метод анализа и синтеза, а также методы стратегических матриц  и идеальных типов Вебера[10].

При подготовке статьи привлекались источники, по разным причинам запрещённые в Российской Федерации, а также материалы, подготовленные иноагентами. Эти источники отмечены звёздочкой. Использование обусловлено необходимостью предоставления комплексной информации по теме исследования и не означает согласия автора с позицией, изложенной в этих публикациях, или с целями, для достижения которых они размещались. В статье также даны сведения о краудфандинговых кампаниях в пользу ВСУ, что необходимо для проведения исследования и для представления его результатов. Автор не поддерживает эти кампании и не согласен с их целями, а также предупреждает читателей о том, что участие в таких кампаниях в России может повлечь за собой уголовную ответственность.

Модели использования краудфандинга как инструмента ресурсного обеспечения ВС

Для классификации моделей использования военного краудфандинга мы будем использовать два критерия:

• Источник привлекаемых ресурсов. Этот критерий включает в себя два значения: собственные ресурсы (чаще всего – ресурсы собственного населения и иных жертвователей, находящихся в юрисдикции своего государства и на его территории) и ресурсы противника. Отметим, что речь идёт не о взглядах жертвователей (в частности, на примере СВО видно, что сторонники Украины могут проживать и в России, тогда как люди, поддерживающие Россию, могут находиться за её пределами), а о том, в чьей юрисдикции и на чьей территории они находятся. Строго говоря, государство проживания жертвователя не обязательно может быть однозначно отнесено к конкретной стороне вооружённого конфликта (в случае СВО такими сторонами являются только Россия и Украина). Однако для упрощения анализа (что никак не скажется на общем характере результатов и рекомендаций) мы предлагаем относить к каждой стороне её союзников и доброжелательно настроенные по отношению к ней государства.
• Направление использования привлекаемых ресурсов. Для этого критерия тоже устанавливаются два значения: поддержка собственных вооружённых сил и поддержка вооружённых сил противника. Речь идёт о поддержке вооружённых сил только тех сторон, которые принимают непосредственное участие в боевых действиях, а не армий невоюющих союзников (в отличие от первого критерия). В условиях вооружённого конфликта любая поддержка противника (в т.ч. и носящая гуманитарный характер) может рассматриваться как поддержка его армии, поскольку содействует продолжению его участия в боевых действиях. Одной из целей войны является истощение экономического потенциала противника и подрыв его морального состояния, а предоставляемая ему помощь (даже если она не направлена на поддержку армии в узком смысле слова) препятствует её достижению. Кроме того, отдельные виды помощи, официально заявленные как невоенные, на практике могут использоваться в интересах вооружённых сил (например, передача машин скорой помощи в гражданские больницы формально не связана с поддержкой армии, но увеличивает возможности противника по восстановлению раненых военнослужащих[11]).

На основе этих критериев мы построим стратегическую матрицу моделей использования военного краудфандинга (табл. 1).

Типология моделей военного краудфандинга, представленная в Таблице 1, построена с точки зрения своего государства. Очевидно, что для противника, наоборот, вражеский краудфандинг будет патриотическим, а патриотический – вражеским.

В литературе, как правило, рассматривается исключительно патриотический краудфандинг, причём преимущественно под углом повышения эффективности. Однако такой подход к проблеме реализации патриотического краудфандинга представляется однобоким. Государству и иным стейкхолдерам системы ресурсного обеспечения национальных вооружённых сил необходимо решать следующие задачи:

1. Повышение эффективности военного краудфандинга путём вовлечения в процессы сбора средств максимального количества участников и роста объёма собираемых ресурсов. Для гражданского краудфандинга соответствующие инструменты и стратегии хорошо известны и подробно описаны в литературе[12], в целом они применимы и для военного.
2. Преодоление противодействия со стороны военной организации (и государства в целом). Его наличие кажется парадоксальным, однако оно существует. Противодействие усиливается с ростом целевого предназначения помощи для военных целей (полевые радиостанции, а не питание для военнослужащих), её адресности (помощь для конкретного подразделения, а не просто перевод денег на единый общий счёт министерства обороны) и вовлечения организаций, участвующих в сборе средств для армии, в процессы материально-технического обеспечения войск. С наибольшим сопротивлением, таким образом, сталкиваются волонтёрские команды, которые не только собирают средства, но и закупают на них определённые предметы материального обеспечения по заявкам конкретных подразделений и обеспечивают их доставку (т.е. фактически эти команды функционируют как распределённая параллельная система ресурсного обеспечения армии, дополняющая официальную систему, повышающая её гибкость и устойчивость). Такие структуры занимаются не только закупками существующих продуктов, но и созданием и производством новых (примером может быть дрон «Упырь», который, по словам разработчиков[13], создан полностью на средства жертвователей).

Противодействие может быть связано со следующими причинами:

• Краудфандинг не соответствует регламентам официальной системы ресурсного обеспечения военной организации государства (ВОГ), и руководство этой системы (а также подразделений, которые получают помощь) не всегда готово брать на себя ответственность за нарушение этих регламентов (и адаптироваться к более гибким моделям ресурсного обеспечения). Отметим, что в этом несоответствии заключается одно из основных преимуществ краудфандинга, придающее ему большую гибкость и дающее возможность лучше учитывать реальные потребности армии по сравнению с официальными регламентами и нормами материального обеспечения (которые нередко являются устаревшими и чрезмерно жёсткими[14]).
• Краудфандинг может создать угрозу частичной утраты контроля государства над ресурсным обеспечением армии.
• Руководство системы ресурсного обеспечения ВОГ (и руководство ВОГ в целом) может рассматривать активное использование краудфандинга как подтверждение неэффективности действующей модели материального снабжения армии, т.е. неспособность предоставить военнослужащим всё необходимое. Это может привести к появлению у населения мнения, что армия в целом не в состоянии решать свои задачи. Особенно нежелательны такие настроения в период массовой мобилизации, поскольку у населения возникает неуверенность, что мобилизованные военнослужащие будут иметь всё необходимое. Следствием такой неуверенности становятся опасения высоких боевых потерь, сопротивление призыву и противодействие продолжению боевых действий. Именно поэтому даже при возникновении проблем со снабжением войск руководство ВОГ склонно заявлять, что проблемы будут быстро решены (или вовсе отсутствуют) и военнослужащие ни в чём не нуждаются[15], а также создавать препятствия как для деятельности волонтёрских команд, так и для подразделений, в пользу которых проводятся сборы.
• При подходе к краудфандингу как к возможному указанию на неэффективность ресурсного обеспечения ВОГ, руководство этой системы склонно рассматривать его как фактор, отрицательно сказывающийся на оценке их собственной деятельности и на их положении.
• С точки зрения государства, обращение за ресурсным содействием к населению может выглядеть как неспособность государства финансировать армию за счёт бюджетных средств, т.е. как подтверждение неэффективности государственной власти в условиях высокого уровня военных угроз. Это создаёт риски социальной нестабильности и разочарования населения в перспективе победы в войне.
• Краудфандинговые кампании, реализуемые волонтёрскими командами, зачастую проводятся неформально и даже находятся в серой зоне с точки зрения закона. Эта неформальность повышает гибкость краудфандинга (можно указать на использование российскими волонтёрами криптовалют для сбора пожертвований, что позволяет привлекать средства из-за рубежа, а также от лиц, не желающих показывать своё участие в сборах). Однако это же создаёт риски нарушения законодательства.
• Материальные ресурсы, собранные волонтёрами, хуже защищены от диверсий, чем ресурсы от официальной системы МТО, а их качество и соответствие требованиям ВОГ не контролируются в достаточной степени[16]. Появляется угроза безопасности отдельных военнослужащих и подразделений, использующих эти ресурсы.

Важно отметить, что именно эти нарративы (краудфандинг как подтверждение низкого качества функционирования системы ресурсного обеспечения ВС РФ и т.д.) активно используются в антироссийской пропаганде при освещении народной помощи фронту[17].

Интересно, однако, отметить, что благодаря поставкам по краудфандингу официальная система МТО может маскировать свою неэффективность, поскольку ресурсы, предоставленные волонтёрами, позволяют компенсировать (по крайней мере, частично) недостатки этой системы и давать её руководству основания утверждать, что войска обеспечены всем необходимым (не конкретизируя источник поставок).

Ещё один специфический для России фактор сопротивления параллельным цепочкам поставок ресурсов для ВС РФ может быть связан с тем, что после событий июня 2023 г., официально именуемых мятежом ЧВК «Вагнер», государство настороженно относится к участию частных или волонтёрских структур в поддержке решения военных задач (в т.ч. и ресурсного обеспечения). По нашему мнению, органам государственной власти необходимо не поддаваться этим опасениям, а представлять краудфандинг как выражение патриотизма и инструмент повышения гибкости и расширения ресурсного потенциала официальной системы материально-технического обеспечения (МТО) армии. Он позволяет поставлять ресурсы сверх действующих норм (основные поставки ресурсов осуществляются, естественно, именно системой МТО ВС РФ, ведь ни у населения, ни у волонтёров нет ни достаточных средств, ни юридических полномочий, чтобы хоть в какой-то степени заменить эту систему). В силу объективных особенностей система МТО ВС РФ (как и система МТО вооружённых сил других государств, что подтвердила мобилизация в Израиле в октябре 2023 г.[18]) не может быстро подстраиваться под постоянное изменение условий, характерное для современного военного конфликта. Краудфандинг, организуемый волонтёрскими командами, позволяет частично решить эту проблему.

При этом важно наращивать и собственную гибкость системы МТО ВС РФ (в т.ч. и путём расширения полномочий руководства и командиров на местах), чтобы иметь возможность встраивать в неё поставки ресурсов, полученных по краудфандингу. Возможно, качество сотрудничества с волонтёрскими организациями, занимающимися проведением краудфандинговых кампаний в интересах ВС РФ, должно стать одним из критериев оценки эффективности официальной системы МТО. Фактически речь о создании у органов военного управления заинтересованности в сотрудничестве с волонтёрами и в их мягкой интеграции в систему МТО (как это произошло на Украине).

3. Противодействие недобросовестным практикам, ведущим к возникновению у населения недоверия к военному краудфандингу и к его отторжению. Таковы, в частности, действия мошенников, собирающих деньги якобы для нужд армии[19]. К недобросовестным практикам также следует отнести нецелевое использование собранных средств. Речь не о мошенничестве (когда средства заведомо собирались не для тех целей, которые были заявлены), а о ситуации, когда в силу каких-либо причин собранные пожертвования полностью или частично потрачены не на поддержку ВОГ (хотя собиравшая их структура изначально предполагала направить их на ресурсную поддержку армии). Ещё одним примером может быть принуждение (например, работников со стороны начальства) к пожертвованиям в пользу ВОГ. Такие действия могут объясняться личными и карьерными мотивами, однако противоречат природе краудфандинга и вызывают недовольство не только сборами средств, но властью в целом (поскольку она им не противодействует). Наконец, возможность такого принуждения активно используется в антироссийской пропаганде, и подтверждающие его факты только придают этой пропаганде убедительность, что недопустимо. Необходимо принимать жёсткие меры по отношению к физическим и юридическим лицам, которые реализуют эти практики.
4. Противодействие попыткам противника воспрепятствовать проведению патриотических краудфандинговых кампаний, создать угрозу лицам, занимающимся сбором средств, причинить ущерб используемой для этих кампаний физической и цифровой инфраструктуре, собранным ресурсам и т.д.

Партизанский краудфандинг (квадрант II) может быть реализован в трёх разновидностях:

• Открытый вариант, который предполагает, что краудфандинговая кампания, направленная на население противника, не скрывает, что средства собираются на поддержку армии той стороны, с которой государство, в котором проживают потенциальные жертвователи, находится в состоянии войны (фактически или юридически). Возможность проведения таких кампаний связана с тем, что в данном государстве может проживать определённое число людей, которые желают победы противоборствующей стороны, и хотели бы за счёт своих средств приблизить эту победу. Благодаря интернету, несмотря на возможные блокировки доступа, информация о таких кампаниях может быть доведена до потенциальных доноров, а современные платёжные технологии (в т.ч. основанные на криптовалютах) позволяют переводить средства даже при разрыве официальных финансовых связей. Реализация подобной модели требует поддержания отношений с той частью населения противника, которая желает поражения своей стране, для чего, в свою очередь, необходимы информационные площадки, защищённые от служб безопасности противника, а также скрытая платёжная инфраструктура.
• Скрытый вариант, когда заявляется иная официальная цель сбора (вплоть до поддержки вооружённых сил противника). В этом случае, очевидно, жертвователи (т.е. население противника) целенаправленно вводятся в заблуждение (что в условиях боевых действий можно рассматривать как допустимую военную хитрость). Такая модель позволяет расширить объём средств, привлекаемых для поддержки своей армии (за счёт включения в них финансовых ресурсов, изначально предназначенных для вооружённых сил противника), снизить объём пожертвований, потенциально доступных для военной организации противника (из-за ограниченности финансовых возможностей его населения), а в случае её разоблачения – снизить доверие к краудфандинговым кампаниям, проводимым противником для своих вооружённых сил. Для решения этой задачи можно, в частности, имитировать цифровые платформы, используемые противником для сбора средств.
• Манипулятивный вариант, при котором население противника при помощи методов социальной инженерии и психологического манипулирования побуждается к совершению пожертвований. Для сопровождения также используются платформы-имитаторы. В зависимости от инструментов жертвователи (хотя в данном случае использование этого термина не совсем корректно) могут знать, что передают деньги противоборствующей стороне, или думать, что они поддерживают своё государство. Отметим, что при помощи методов социальной инженерии достижимо побуждение к предоставлению средств, значительно превышающих фактические возможности человека (например, принуждение к получению кредита). Логично предположить, что первоочередным объектом воздействия таких инструментов должны быть лица, заведомо враждебно настроенные к государству, проводящему сбор.

Вероятно, решение о возможности использования скрытого и манипулятивного вариантов партизанского краудфандинга будет приниматься исходя из степени напряжённости конфликта, его значимости для противоборствующих сторон (т.е. его экзистенциального характера, обуславливающего внутреннюю готовность использовать любые инструменты и идти на любые жертвы для достижения победы) и дефицита ресурсов. Такие краудфандинговые кампании могут проводиться и негосударственными акторами (например, хакерскими группировками, поддерживающими соответствующую сторону и выступающими в качестве своеобразной волонтёрской команды).

Средства, собранные за рубежом, либо переводятся в страну, в интересах которой собирались, либо остаются у государства-противника (например, для последующего финансирования подрывных мероприятий на месте или для организации закупки через подставные структуры продукции, которую страна, проводившая краудфандинговую кампанию, официально приобрести не может). Второй подход представляет интерес в условиях санкционного давления, ограничений на закупку товаров и использования мировой финансовой инфраструктуры.

Привлечение ресурсов населения противника для поддержки своей военной организации (что сложно представить для войн прошлого) кажется парадоксальным, но партизанские краудфандинговые кампании осуществимы благодаря развитию технологий и росту связности мировой экономики.  Пренебрегать этим инструментом не следует.

Предательский краудфандинг (квадрант III) представляет собой партизанский краудфандинг, реализуемый противником[20], и существует в тех же разновидностях. Жертвователи бывают добровольные (их участие в явном краудфандинге) или случайные (если они участвуют в скрытом или манипулятивном краудфандинге). Такое разграничение важно с точки зрения определения их ответственности за участие в сборах средств для армии противника.

Задача государства заключается в противодействии предательскому краудфандингу. К числу соответствующих мероприятий относятся (перечень, разумеется, не является исчерпывающим):

• введение ответственности за участие в сборах средств для поддержки противника;
• информирование населения о недопустимости участия в предательском краудфандинге и об ответственности за него;
• обучение населения распознаванию практик, используемых при скрытом и манипулятивном краудфандинге, и противодействию им;
• выявление структур, занимающихся сбором средств, и их ликвидация;
• выявление способов проведения краудфандинговых кампаний и создание препятствий для их применения;
• выявление используемой инфраструктуры и её ликвидация, блокировка или создание препятствий для её функционирования;
• конфискация собранных средств, в т.ч. при помощи взлома используемой для их привлечения цифровой инфраструктуры. Изъятые средства могут быть направлены на поддержку собственных вооружённых сил, а в отдельных случаях – возвращены людям, которые их предоставили (если они стали жертвами психологических манипуляций).

Вражеский краудфандинг (квадрант IV), с точки зрения противника, представляет собой патриотический краудфандинг. Задача противоборствующего государства заключается в создании препятствий для проведения таких краудфандинговых кампаний. Для этого могут применяться следующие инструменты (перечень также не исчерпывающий):

• проведение диверсий против инфраструктуры, используемой для вражеского краудфандинга, с целью её уничтожения;
• диверсии против организаций и лиц, занимающихся сбором средств для вооружённых сил противника;
• мероприятия по обеспечению невозможности использования собранных ресурсов в интересах армии противника (их уничтожение, похищение, или применение для причинения ущерба противнику, например, отравление продуктов питания, собранных населением для своих военнослужащих). Такая деятельность подразумевает взлом цифровой финансовой инфраструктуры противника (отметим, что Северная Корея, по сообщениям западных средств массовой информации, достаточно активно реализует сходные мероприятия, правда, не по отношению к краудфандингу[21]);
• психологические мероприятия по формированию нежелания у потенциальных доноров участвовать в сборах средств для своих вооружённых сил.

К ним могут относиться: 1) создание у населения противника представления, что собираемые средства расходуются неэффективно и разворовываются, кампании являются мошенническими, сборы средств принудительны и т.д.; 2) убеждение населения противника, что армия неспособна обеспечить военнослужащих и в целом не может эффективно решать возложенные на неё задачи, по этой причине надо не собирать на неё деньги, а добиваться скорейшего прекращения боевых действий; 3) формирование в обществе нетерпимого отношения ко всем участникам сбора средств для армии (волонтёрам, жертвователям и т.д.) как к тем, кто поддерживает неэффективный режим, искусственно затягивает войну, увеличивая потери армии и лишения для населения; 4) продвижение идеи, что обязанность людей по финансированию армии ограничивается уплатой налогов; 5) распространение мнения, что война будет проиграна, и победитель расценит участие в сборе средств как основание для привлечения к ответственности и т.д. Возможно также использование манипулятивных практик для устрашения жертвователей и волонтёров. Диверсии против организаций и лиц, участвующих в реализации краудфандинговых кампаний, против инфраструктуры, используемой для краудфандинга, также служат способом устрашения потенциальных жертвователей.

Отметим, что участники сбора средств в рамках вражеских краудфандинговых кампаний представляют собой ресурс для скрытого партизанского краудфандинга и, при наличии возможности, должны вовлекаться в него. Сам скрытый партизанский краудфандинг выступает в качестве инструмента противодействия вражескому краудфандингу.

Выводы

Комплексная стратегия использования краудфандинга для ресурсного обеспечения ВОГ должна подразумевать не только повышение эффективности привлечения средств собственного населения и противодействие проведению краудфандинговых кампаний противника, но и использование ресурсов населения противоборствующей стороны. Однако в настоящее время краудфандинг некорректно рассматривать только как инструмент сбора ресурсов, поскольку влияние краудфандинга на систему ресурсного обеспечения армии, функционирование военной организации государства и природу вооружённого конфликта этим не ограничивается. Краудфандинг также служит основой для формирования альтернативных цепочек поставок ресурсов для войск, организованных и координируемых структурами, собирающими пожертвования (т.е. выступающих в качестве внешних по отношению к подразделениям операторов ресурсного обеспечения).

В современных условиях более справедливо говорить о принципиальной трансформации системы ресурсного обеспечения ВОГ, которая приобретает экосистемный характер за счёт включения невоенных и негосударственных акторов (аналогичную экосистемную трансформацию переживает и сама военная организация государства). Её ядро – официальная система МТО, которая получает не только бюджетное финансирование, но и денежные пожертвования населения[22], взносы корпораций, переводы из-за рубежа, помощь от иностранных государств и т.д. Вокруг выстраивается значительное число отдельных организаций (ЧВК, работающие в сфере МТО, неформальные волонтёрские команды, фонды и специальные подразделения бизнес-структур[23] и т.д.), каждая из которых действует независимо друг от друга (хотя возможно и сотрудничество между ними) и решает задачи ресурсного обеспечения армии. Уровень сотрудничества таких акторов с официальной системой МТО значительно различается. Такие организации могут быть как долгосрочными, так и разовыми (проектными). В результате формируется распределённая сеть поставок для удовлетворения разнородных специфических потребностей конкретных подразделений. Благодаря этой сети как у всей ВОГ в целом, так и у отдельных подразделений появляется возможность повысить качество материального обеспечения, его гибкость и устойчивость (за счёт присущих разным участникам такой сети специфических преимуществ). Задача органов военного управления в том, чтобы не противодействовать созданию таких альтернативных структур ресурсного обеспечения армии, а, напротив, организовать взаимодействие между официальной системой МТО и волонтёрскими цепочками поставок и на этой основе выстроить экосистему ресурсного обеспечения ВОГ. Иными словами, военному руководству необходимо управлять не только официальной системой МТО, но и всей экосистемой ресурсного обеспечения войск, координируя деятельность всех входящих в неё акторов, в т.ч. и не включённых в формальную структуру системы МТО. Сотрудничество между волонтёрами и официальной системой МТО содействует минимизации противоречий между ними, повышению эффективности ресурсного обеспечения (за счёт сочетания преимуществ разных моделей поставок) и устранению недостатков, объективно присущих краудфандингу (волонтёрские структуры получат возможность использовать потенциал официальной системы ВОГ). Взаимодействие не должно сводиться к постановке волонтёров под полный контроль армии, поскольку тогда краудфандинговые цепочки поставок утратят гибкость и адаптивность.

Краудфандинговые цепочки поставок представляют собой следующий этап эволюции моделей использования потенциала гражданских структур для удовлетворения потребностей военной организации государства. В существующей литературе в качестве основной модели применения этого потенциала обычно рекомендуется привлечение частных военных компаний (в т.ч. и для решения задач ресурсного обеспечения армии)[24]. Хотя ЧВК способны решать ряд задач с меньшими затратами по сравнению с ВОГ, их деятельность всё равно предполагает оплату со стороны государства. Напротив, волонтёрские команды самостоятельно находят финансирование, в чём заключается их важное преимущество. Они работают не для получения прибыли и не на заказ, а в силу собственного желания обеспечить военную безопасность страны. Адаптация системы МТО к сотрудничеству с такими цепочками поставок потребует времени и усилий (как это имело место в случае с ЧВК), однако, по нашему мнению, она неизбежна. В условиях роста геополитической напряжённости ВОГ необходимо использовать все инструменты ресурсного обеспечения, и, как показывает опыт Украины, волонтёрские цепочки поставок могут играть важную роль в повышении качества материального обеспечения подразделений и военнослужащих.

Ещё один важный вывод заключается в том, что участники краудфандинговых кампаний и используемая для них инфраструктура, являясь элементом экосистемы ресурсного обеспечения ВОГ, могут рассматриваться в качестве законной военной цели. Иными словами, задача государства заключается не только в том, чтобы повышать эффективность сбора средств для своей ВОГ, но и в том, чтобы противодействовать краудфандинговым кампаниям противника (вплоть до ликвидации лиц, занимающихся их проведением, и уничтожения инфраструктуры краудфандинга и собранных ресурсов[25]).

В современных условиях противопоставление мира и войны размывается, что заставляет специалистов говорить о состояниях гибридной войны[26] и гибридного мира как переходных между миром и боевыми действиями. Однако из этого следует представление о гибридной мобилизации как о промежуточном состоянии между формальным включением человека в ВОГ (например, призывом) и положением гражданского лица. О гибридной мобилизации, в частности, можно говорить применительно к волонтёрам, которые курируют функционирование краудфандинговых цепочек. В этом случае, к сожалению, можно, вероятно, указать и на феномен гибридной безопасности, когда человек (применительно к которому используется понятие «гибридной мобилизации»), хотя и не является первоочередной целью противника (как в случае военнослужащих), не имеет, однако, и полных гарантий безопасности (которые есть у гражданских лиц). Ликвидация такого человека не является военным преступлением.

Автор: Иван Котляров, кандидат экономических наук, доцент Высшей школы сервиса и торговли Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого

Источник Source