Как мы раньше жили без анализов? Только к врачу придешь, он на тебя не смотрит, сразу – кровь, гастроскопия, колоноскопия, УЗИ, КТ и МРТ, а без этого никак. И кажется, что до появления высокотехнологичной медицины блуждали в потемках: кто выздоровеет, тот и выздоровеет. Особенно жутко, думаем мы, было в Средние века. А про это время мы знаем по фильмам: грязища, вонища, все беззубые, и постоянно дождь идет.
А давайте посмотрим, как было на самом деле. Благо – можем. Итальянский врач XVI века – то есть современник нашего Ивана Грозного — Джироламо Кардано как-то лечил крутого дядьку из Шотландии, и сохранились все документы: чем дядька болел, что делал врач, и как дело закончилось. Сначала послушаем историю, потом сделаем выводы.
БЕЗ ЗУБОВ И ГОЛОВЫ
Давайте сначала познакомимся с доктором. Кардано – человек-глыба эпохи Возрождения. Но эта глыба периодически скатывалась не туда.
Он родился вне брака. У его отца, юриста, как положено в фильмах про Средние века – зубов не было вообще. Но не из-за кариеса: правоведа несколько раз пытались отравить. Убить не убили, а вот зубы мужику испортили. И это бросалось в глаза, потому что на самом деле зубы у тогдашних людей были на зависть нам крепкими и белыми. Ни тебе конфет, ни газировки, в чем, собственно, и секрет.
Еще батя постоянно дрался на дуэлях, и поэтому даже в жару носил шапочку. Ведь у него тупо не было части головы.
Кардано родился без дыхания (асфиксия), но его сунули в ванну теплого вина, и откачали. Рос болезненным, а, поскольку само его существование было позором для отца, его и не лечили. Однажды он провалялся в полубреду семь месяцев, а, когда внезапно очухался, отец решил его больше его не пороть – пожалел.
Годам к 15-ти Кардано вдруг резко перестает болеть. Но теперь его тянет на пьянки, гулянки, драки и нехороших женщин. Чем медицинское светило и занимался всю жизнь. И откуда только силы брал. Уже лет 50-ти, заметив, что его партнер по шахматам жульничает, Кардано в одиночку отдубасил троих слуг, связал хозяина, забрал все деньги и был таков.
Между оргиями, медицинской практикой и побегами от многочисленных недругов он умудрялся делать невероятные открытия в математике и физике, а писал столько, что до сих пор не все книги издали. Считал себя гением и мнил, что его прославит математика. Но прославила — медицина. Современники считали его чудовищем, но признавали, что такого врача еще поискать.
АНГЛИЙСКИЙ ПАЦИЕНТ
Как-то осенью 1551 года кошка Кардано, всегда смирная, вдруг забралась на полку и порвала все книги, кроме трактата «О судьбе». Кардано отнесся к происшествию чрезвычайно серьезно и решил, что судьба ему что-то готовит. На следующий день он получил письмо из Шотландии.
Пространное послание содержало в себе 30 страниц. Из него итальянец узнал, что живет себе Шотландии, в собственном замке, сказочно богатый архиепископ Джон Гамильтон, и все у него хорошо, да вот – болеет. «У лорда затруднения дыхания, повторяющиеся в виде припадков, сначала редко, а теперь, когда господину перевалило за сорок, припадки стали постоянными. Припадки так мучают его, что он кажется едва ли не умирающим, и так целые сутки, потом вдруг исцеляется сам собой», — излагал лечащий врач лорда Казанато.
Расписав и хвори, и несметную щедрость хозяина, Казанато признал, что все средства к исцелению исчерпаны, и одна надежда на Кардано. Понимаем, что далеко. Давайте пересечемся хотя бы в Париже. Нашей благодарности не будет пределов.
Кардано не отличался жадностью, но был жутко мерзляв, и при мысли о северах его заранее пробирала дрожь. Однако кошка! Надо ехать. Заодно Париж посмотрю.
ГОРЯЧИЙ МОЗГ
Все очень плохо. Париж – жуткая дыра с кривыми вонючими улицами, а Гамильтон кинул, и не приехал. Недосуг мне, говорит, доберетесь уж до Шотландии. С письмом – кошелек, в нем 200 золотых. На карманные расходы. Столько Кардано в год не зарабатывал.
Король Франции зовет на прием. Приятно. Король говорит: оставайтесь! Мои доктора – дуболомы. Озолочу. Кардано резко отказывает. Коротать дни в этом убогом городе, да не за какие деньги.
А вот и «дуболомы». Все парижские врачи уже съездили к шотландцу. Наперебой рассказывают о пациенте. Общий вердикт: безнадежен. Кардано слушает очень внимательно. Кто-то интересуется: а ваше мнение?
— Пока не видел пациента – ничего сказать не могу.
И вот – на месте. Замок. Сад. Тишина. Секретари, слуги, охрана. Доктор Казанато суетится. Господин, кажется, потерял надежду, но готов выполнить любые предписания.
Сорок дней Кардано не говорит ни слова, только наблюдает. Как тень, по пятам.
Видит: архиепископ – трудоголик. Только встал, к рабочему столу. Сидит скрючившись, и все время ест. Пишет и ест. Слушает доклады и ест. Весь день в кресле. Заводится с полоборота. Орет, кровь к лицу. Слуги по потолку ходят. Поздно вечером садится ужинать «по-настоящему». За полночь отваливается от блюд, сразу спать. И никогда не моется. Этим, правда, не удивил: в Англии и Франции тогда не мылись.
Насмотревшись, Кардано наконец спрашивает Казанато: ну рассказывай, как лечишь-то его? В основном, говорит, отхаркивающими. Ведь у милорда-то жидкость в мозгу скапливается, она забивает легкие; поэтому откашляется – и легче.
Нет, говорит Кардано. Если у него в мозгу жидкость, как же он думает? Вижу, еле ноги таскает, но голова-то на месте, ум ясный. Хотя соглашусь – причина в мозге.
— Мозг у него слишком горячий. Видишь, как на слуг орет? Чтобы остыть, мозг поглощает влагу — из желудка, легких, костей. Сушит тело. Баланса жидкостей нет. Что ж, диагноз ясен, будем лечить!
Стоп, скажет читатель, а они точно доктора? У одного мозгами кашляет. У другого мозг тело сушит. Да, доктора, причем лучшие.
В НОС МНЕ МОЛОКО
Курс лечения, выписанный архиепископу, сохранился во всех деталях. И вот он:
— диета: куриный бульон, кашки-малашки, и все;
— мазать голову смесью смолы, горчицы, дегтя и меда;
— смешать козье молоко с отваром огурца и втягивать через ноздри;
— взять ослицу, кормить ее розами, и пить все ее молоко;
— за столом сиднем не сидеть, поработал — прогулялся;
— спать не менее 10 часов, сразу после ужина не ложиться;
— ежедневно мыться, и вот как: сначала только голову горячей водой, потом вылить на себя ушат воды ледяной, а затем два часа лежать в теплой ванне.
Пациент взялся за дело с рвением. Результат? Полное выздоровление через неделю. Гамильтон прожил долгую яркую жизнь, и все умолял, чтобы Кардано к нему переехал. Нет, уж лучше вы к нам. Гонорар был так велик, что доктор боялся возвращаться с такой суммой. Архиепископ выделил охрану.
СЕРЬЕЗЕН, ОПРЯТЕН, ПУСКАЕТ КРОВЬ
Врачи появились еще в Вавилоне, в лохматом тысячелетии до нашей эры. И сразу – со сложными рецептами, до ста компонентов. Откуда рецепты взялись, непонятно. Многие мы сегодня не поймем – их шифровали.
Вавилон закатился, греки все начинают с нуля. Практики пока никакая. Закон повелевает: если худо, иди на площадь, и каждый прохожий обязан спросить, чем недужишь; коли сам таким болел – пусть расскажет, что помогло. Еще выручают сны. Ты можешь остаться на ночь в храме. Бог придет во сне и подскажет средство.
К слову, сны практиковал и Кардано. Он пишет: вызвали к мальчику, хотел прописать некое лекарство. Во сне голос сказал: не надо. Послушался. Интуиция?
Клиническая практика складывалась в опыт. В V веке до нашей эры Гиппократ начинает писать свои знаменитые книги, и это прорыв. Приемы хирургии. Диеты. Режим. Симптомы тысяч болячек. Требования к доктору: опрятен, собран, внимателен; труд свой ценит, но не рвач. Представления о теле человека при этом дикие: из наших глаз выходят лучи зрения, и так мы видим; думаем мы сердцем, а мозг ни причем; все болезни от дурных жидкостей.
Только через несколько столетий римлянин Гален доказывает: «душа» — в мозгу. По артериям движется кровь, а не «пневма». Он анатомирует свиней – человека запрещено. С него начинается эпоха лекарств: Гален вводит понятие «действующее вещество»; его средства – растения, минералы, и многое, что мы бы и в рот не взяли. Спорт, диета, гигиена, свежий воздух, здоровый сон, солнце, море. Одним словом, режим.
Разумно? Да, но тут же, по нашим понятиям, поразительное невежество.
«Предположим, некто ощущает жар, неохотно двигается и чувствует тяжесть в теле. Он располнел, его жилы увеличены. Каждый поймет, что у больного избыток слишком теплой крови. Каково же лечение? Очевидно, опустошение. Мы не ошибемся, если рассечем жилы и выпустим столько крови, сколько нужно».
Гален
После Галена – упадок. Опыт накапливается, но прогресса в медицинской науке нет. Современник Кардано, Везалий, сетует: врачей не хватает. Чтобы стать доктором, надо долго учиться, потом побегать санитаром и тогда, может быть, дадут лицензию. Это отпугивает от профессии молодежь. Лекарства составляют аптекари, оперируют парикмахеры, за больными следят сторожа и кто придется. Везалий, как и Кардано, стали «настоящими докторами». Таких мало.
Подумаем: если знаменитых докторов приглашали за тридевять земель, если у их дверей стояли толпы, если им платили, значит – они помогали. Но как, если ни тебе гастроскопии, ни даже анализа мочи, а знания о теле сводятся к «жидкостям»? Везалий только начал анатомировать, отбиваясь от обвинений в магии. О работе органов представления зачаточные.
Ответ, конечно, есть.
ВЕРНУТЬСЯ К ПАЦИЕНТУ
Кардано многое узнал об английском пациенте, еще читая письмо. Больше – в Париже, слушая рассказы других докторов. И все-таки еще сорок дней следил за каждым шагом архиепископа.
Итак, наблюдательность. Еще — клинический опыт, практика. Все это заменяло анализы и знания современной анатомии.
Когда вы прочитали, что Гамильтон «задыхался», вы, наверное, подумали – астма. Но Кардано понял, что причина — «нервы». Вот только слово «нервы» он не знал. Но – термина не было, а про «характеры» писали еще греки. Как «характер» портит здоровье. И как лечить.
Контрастный душ – кто возразит и в XXI веке? Легкая еда? Прогулки? Чередование сидячей работы и разминки – да об этом каждая вторая медицинская статья. Промывание носоглотки? Мощный метод. Вот только ослица, поедающая розы… Хотя кто поручится, что в таком молоке нет чего-то особенного, действующего, так сказать, вещества?
«Горячий мозг» — это наивность, или – то же самое, что у нас, но другими словами? Разве над нашими современными терминами и познаниями не будут смеяться через 500 лет?
И что толку в термине, в «правильном» ученом слове, если к нему не прилагается опыта и старания? В старом мультфильме была фраза «телевизор мне природу заменил». А не заменил ли телевизор аппарата УЗИ – взгляда на пациента? Разве у вас так не было: выходите от доктора, читаете историю, «пульс 75, температура 36,6».
— Ой, а он мне пульс не мерил, и температуру не мерил.
Сорок дней всматриваться в пациента, наверное, не надо. Но хотя бы – оторвать глаза от истории болезни. Спросить, как ест, как спит, гуляет ли. Это – не назад, в Средневековье. Это — вперед, к пациенту.
Оригинал earth-chronicles.ru
