Эрленд Лу – норвежский писатель. Отрывок взят из романа-фантасмагории «Фвонк» (2011). Фвонк – уволенный со службы пожилой затворник-мизантроп. В качестве жильца к нему поселяется мужчина с накладной бородой, который просит называть его Йенс. Выясняется, что это впавший в депрессию Йенс Столтенберг, премьер-министр Норвегии (2000–2001 и 2005–2013 гг.). С 2014 г. и по настоящее время Столтенберг является генеральным секретарём НАТО. Роман опубликован на русском языке в 2013 г. издательством «Азбука». ISBN: 978-5-389-03940-7. Перевод Ольги Дробот.

Ни с того ни с сего, когда они по-прежнему стоят перед фотографией дочки Фвонка, Йенс вдруг заявляет:

«Мне кажется, нам глупо ломать комедию друг перед другом».

Фвонк напрягает спину и таращится на Йенса, не вполне понимая, куда тот метит.

«Я только тем и занят», – поясняет Йенс.

«Можешь назвать мне хоть одного человека в этой стране, у кого власти больше, чем у меня?»

Фвонк задумывается, не король ли это. Да нет, не король, значит, нет таких.

«Нет, – говорит он наконец. – Не могу».

«Вот именно, – отзывается Йенс. – Но думаешь, кто-то готов помочь? Или хоть кто-то понимает, что у меня за ситуация?»

«Наверное, друзья, семья».

«Казалось бы, должно так быть. Но люди, никогда сами под таким прессом не жившие, не в состоянии прочувствовать, о чём речь, а это знаешь, к чему приводит?»

«Не знаю, – говорит Фвонк, – но наверняка к какой-нибудь глупости».

«К одиночеству, – говорит Йенс. – Это приводит к одиночеству».

«Да», – говорит Фвонк.

«Что именно ты знаешь о политических играх?»

«Ничего почти».

«Но как ты думаешь, что это такое?»

«Не имею представления, но полагаю, что это очень сложно».

«Сложно? Ха-ха! Это мягко сказано. Должен просветить тебя, мой друг. Власть груба и дика, это чудовище, которое все разъедает. Люди – скверные существа. Жажда власти делает их гадкими и некультурными. Я играл в эти игры десятилетиями, и теперь мне от политики дурно. Ну вот, я это сказал, хотя не собирался; проговорился».

«Но народ тебя любит. И не только любит, но ещё восхищается тобой и полагается на тебя».

«Верно, – говорит Йенс. – Но где среди всего этого место для человека Йенса?»

«Этого я не знаю».

«Ещё бы, конечно, не знаешь. Когда всё ещё шло по накатанной, я время от времени успевал встретиться с собой. Не часто, не буду привирать, но всё же иной раз выдавался вечер, пусть и крайне редко, когда я чувствовал себя собой, мог расслабиться. Оставались такие карманы пространства и времени, куда за мной не втаскивался хвост ответственности. Но теперь мне больше не на чем выезжать, всё буксует, причём я не могу произносить положенное и оставаться тем, кто я есть. Принято говорить, что у нас там дикие джунгли, но на самом деле там скороварка. Встречаются люди с таким восприятием действительности, что… я не знаю, как это назвать. Не представляю, через какие очки они смотрят на мир. Раньше я никогда не боялся. А теперь мне всё время только хочется спать».

Фвонк наливает вина Йенсу, устроившемуся на диване. Добрый полный стаканчик вина.

«Как я люблю этот звук! – говорит Йенс. – Звук льющегося в бокал вина. Жаль, в силу некоторых причин я редко вижу, как вино разливают, обычно мне дают уже наполненный бокал, воистину, чем больше у человека власти, тем меньше он касается самых простых вещей, наверное, отчасти проблема в этом, я обожаю кататься на велосипеде по улицам моего города, а когда сотрутся подшипники, я хочу сам их менять, и своими руками мыть пол, и сам наливать себе вино, как минимум присутствовать при этом».

Фвонк смотрит на него, смотрит и говорит:

«Но что тебе мешает иной раз самому налить себе вина?»

«Ничего не мешает. Но как-то случай не подворачивается. Я работаю от зари до темна, деятельность моя малосовместима с алкоголем, к тому же я не люблю ходить в монопольку (в Норвегии – государственная монополия на продажу спиртного, только в специализированных магазинах – прим. ред.), все на меня так смотрят, я напрягаюсь, как бы они чего плохого обо мне не подумали».

«Пусть жена сходит».

«Это ничем не лучше. Народ смотрит на неё и думает: ага, премьер решил выпить. Это убивает часть радости».

«А нельзя попросить помощника сходить за вином?»

«Можно, конечно. Ладно, не будем зацикливаться на этом вопросе».

Источник Source