Ответ на статью Сергея Караганова «Тяжкое, но необходимое решение»

Сергей Караганов своей недавней статьёй вынес в публичное пространство сложнейший вопрос об использовании ядерного оружия в продолжающейся уже 16-й месяц специальной военной операции на Украине. Многие отклики на эту публикацию сводятся к известной формуле – в ядерной войне не может быть победителей и вести её нельзя. На этом фоне президент Владимир Путин, отвечая на вопрос в ходе Петербургского международного экономического форума, высказался в том смысле, что ядерное оружие – средство сдерживания, условия его применения определены в доктринальных документах; теоретическая возможность применения этого оружия существует, но необходимости применять его сейчас нет.  

В принципе, ядерное оружие с самого начала украинского конфликта было «на рабочем столе» российской политики именно как средство удержания США и их союзников от втягивания в конфликт. Тем не менее неоднократные публичные указания российского президента и других официальных лиц на ядерный статус России до сих пор не препятствовали ползучей эскалации вовлечённости стран НАТО в военные действия на Украине. В результате стало ясно, что ядерное сдерживание, на которое многие в Москве полагались как на надёжное средство обеспечения жизненно важных интересов страны, оказалось инструментом гораздо более ограниченного применения.

Фактически США сейчас поставили перед собой немыслимую в годы холодной войны задачу – победить другую ядерную сверхдержаву в стратегически важнейшем для неё регионе, не прибегая к ядерному оружию, а лишь вооружая и контролируя третью страну. Американцы действуют осторожно, тестируя реакцию противника и последовательно расширяя границы возможного в том, что касается передаваемых Киеву вооружений, а также выбора целей для них. От поставок противотанковых средств США вплотную подошли к передаче Украине истребителей F-16 и дальнобойных ракет.

Вероятно, что такая стратегия США основана на убеждённости, что руководство России не решится на применение ядерного оружия в текущем конфликте, а его упоминания о ядерном арсенале России – не более чем блеф. Американцы внешне спокойно отнеслись даже к размещению российского нестратегического ядерного оружия в Белоруссии. Подобное «бесстрашие» – прямой результат геополитических перемен последних трёх десятилетий и смены поколений людей во власти в США и в целом на Западе.

Сдерживающий страх перед атомной бомбой, присутствовавший всю вторую половину ХХ века, исчез. Ядерное оружие выносится за скобки. Практический вывод из этого очевиден: реакции России можно не бояться.

Это крайне опасное заблуждение. Траектория украинской войны указывает на эскалацию конфликта как по горизонтали – путём расширения театра военных действий, так и по вертикали – через повышение мощности применяемых вооружений и интенсивности их применения. Надо трезво признать, что эта траектория ведёт в направлении непосредственного вооружённого столкновения России и НАТО. Если набранную инерцию не остановить, то такое столкновение произойдёт, и в этом случае война, распространившись на Европу, практически неизбежно станет ядерной. А ещё через какое-то время ядерная война в Европе с большой вероятностью приведёт к обмену ударами между Россией и США. 

Американцы и их союзники фактически играют в русскую рулетку. Да, до сих пор российская реакция на подрывы «Северных потоков», атаку беспилотников на базу стратегической авиации в Энгельсе, заход вооружённых Западом диверсантов на Белгородчину и многие другие действия поддерживаемой и направляемой Вашингтоном стороны была относительно сдержанной. Такая сдержанность, как недавно дал понять президент Путин, имеет серьёзные основания. Россия, сказал Верховный главнокомандующий, имеет возможность уничтожить любое здание в Киеве, но не будет опускаться до методов террора, которые использует противник. Путин, однако, также сказал, что Россия рассматривает разные варианты уничтожения западных боевых самолётов, если они, базируясь на территории стран НАТО, примут участие в войне на Украине.

До сих пор российская стратегия в украинском конфликте отдавала эскалационную инициативу противнику. Запад пользовался этим, стремясь измотать Россию на поле боя и расшатать её изнутри. Поддерживать эту схему для нас смысла не имеет. Напротив, есть смысл в уточнении и модернизации нашей стратегии ядерного сдерживания с учётом практического опыта украинского конфликта. Существующие доктринальные положения формулировались не только до начала военной спецоперации, но и, по-видимому, без точного представления о том, что может произойти в ходе СВО.

Внешняя стратегия России включает, помимо собственно военных, внешнеполитические, информационные и прочие аспекты. Главному противнику должен быть послан недвусмысленный – и уже не вербальный – сигнал о том, что Москва не будет играть в поддавки и по правилам, установленным противной стороной. Конечно, параллельно необходимо организовать доверительный диалог с нашими стратегическими партнёрами и нейтральными государствами с изложением мотивов и целей наших действий. Возможность применения ядерного оружия в ходе нынешнего конфликта не должна скрываться. Такая реальная, а не только теоретическая перспектива должна стать стимулом для ограничения и прекращения эскалации войны и в конечном счёте проложить путь к устраивающему нас стратегическому равновесию в Европе.   

Что касается российских ядерных ударов по странам НАТО: рассуждая гипотетически, Вашингтон, скорее всего, не ответит на эти удары собственным ядерным ударом по России – из страха перед российским ударом возмездия по США. Отсутствие такой реакции развеет мифологию, десятилетиями создававшуюся вокруг статьи 5 Североатлантического договора и приведёт к глубочайшему кризису НАТО – возможно, даже к распаду организации. Нельзя исключать, что атлантические элиты стран НАТО и ЕС в этих условиях запаникуют и будут сметены национальными силами, которые воочию увидят, что безопасность их стран на самом деле зависит не от несуществующего «ядерного зонтика» США, а от выстраивания равновесных отношений с Россией. Может статься, что и Америка оставит Россию в покое.

Возможно, что описанный только что расчёт окажется верен. Но возможно также, что и не вполне. Да, вероятно, ядерного удара США по России сразу не последует. Бостоном ради Познани американцы вряд ли пожертвуют – как в годы холодной войны не собирались жертвовать Чикаго из-за Гамбурга. Но вероятно также, что какой-то ответ со стороны США будет. Этот неядерный ответ – какой именно, не будем гадать, – скорее всего, будет для нас чувствительным и болезненным. Вероятно, что с его помощью Вашингтон попытается преследовать цель, аналогичную нашей: парализацию воли российского руководства к продолжению войны и создание панических настроений в российском обществе.   

Вряд ли после такого удара российское руководство капитулирует: речь на этом этапе пойдёт уже о самом существовании России. Скорее всего, последует ответный удар – и на этот раз, можно предположить, уже по главному противнику, а не по его сателлитам.

Остановимся перед этой точкой невозврата и подведём предварительный итог нашему анализу. «Ядерная пуля» должна быть обязательно и показательно вставлена в «барабан револьвера», которым сегодня безрассудно играет руководство США. Перефразируя одного ныне покойного американского государственного деятеля, можно сказать: зачем нам ядерное оружие, если мы отказываемся его применять перед лицом экзистенциальной угрозы.

Не надо больше никого пугать словами. К возможному применению нужно готовиться практически, тщательно прорабатывая возможные варианты и их последствия.

Война на Украине приняла затяжной характер. Насколько можно судить по действиям российского руководства, оно рассчитывает на достижение стратегического успеха, опираясь на ресурсы России, которые многократно превосходят украинские, и на то, что ставки для России в этой войне гораздо выше, чем ставки Запада. Этот расчёт, вероятно, верен, но необходимо учитывать, что противник оценивает шансы России иначе, чем мы, и может пойти на шаги, чреватые непосредственным вооружённым столкновением РФ с НАТО и США. Мы должны быть готовы к такому развитию ситуации. Чтобы избежать всеобщей катастрофы, необходимо возвращать в политику и общественное сознание страх: в ядерный век это единственная гарантия сохранения человечества.