Президент США Джо Байден и председатель КНР Си Цзиньпин встретились в Сан-Франциско перед саммитом АТЭС. Медийное внимание невероятное, хотя все понимали, что прорывов не будет. Но калибр стран таков, что любые переговоры – событие. Что-то это всё напоминает…
Наблюдатели со стажем вспомнят аналог – разрядка международной напряжённости первой половины 1970-х годов. Тогда на фоне проблем в противостоящих блоках (вьетнамская война у США, брожение в соцлагере у СССР) две сверхдержавы пошли на сближение. На встречах генсека Брежнева и президента Никсона, правда, чувствовалась своего рода человеческая симпатия, чего не заметно у Си и Байдена. Но по стилистике и содержанию нынешний контакт похож на тогдашние. Кстати, пик разрядки случился полвека назад именно в Калифорнии, где стороны подписали Соглашение о предотвращении ядерной войны, а Брежнев даже объявил холодную войну завершённой…
Всякие исторические аналогии опасны, в данном случае особенно – международная структура сегодня совершенно не такая, как в 1973 году. Тогда взаимодействие двух сверхдержав было стержнем всего остального в мировой политике. Сейчас она ими совсем не исчерпывается при всей важности Вашингтона и Пекина. Однако суть происходящего прояснится, если полистать страницы прошлого. Прежде всего для понимания, как могут складываться отношения крупных государств, противостоящих друг другу, но желающих управлять противостоянием и даже по возможности извлекать из него выгоду.
КНР и США – крупнейшие торгово-экономические партнёры, разрыв крайне невыгоден и даже опасен для обеих сторон. Ушли в прошлое времена тесного симбиоза, не омрачённого стратегическим соперничеством, оно будет усугубляться. Но переводить его в прямую конфронтацию не хотят ни Вашингтон, ни Пекин, по крайней мере сейчас. Так что вопрос один – держать под контролем нарастающие противоречия, чтобы сколь возможно отсрочить момент серьёзного выяснения отношений. Этим и занимаются в Сан-Франциско Байден и Си, делая упор на менее конфликтные сферы.
Советско-американскую повестку тянуло ядерное сдерживание и ограничение вооружений. Китайско-американская строится преимущественно в коммерческих интересах.
Каждая из основ солидна для своего времени. Однако стремление к снижению военных рисков путём контроля над ядерными вооружениями не уберегло от захода на новый и очень острый виток холодной войны к концу 1970-х. Теперь прагматический хозяйственный расчёт тоже не изменит антагонистической природы американо-китайской политики. Это знают оба собеседника – и Джозеф Байден, за спиной которого двухпартийный антикитайский консенсус в Конгрессе, и Си Цзиньпин, трансформирующий Китай в направлении меньшей зависимости от США по всем параметрам.
Если продолжать линию аналогий, можно обратиться и к событиям более свежим – российско-американской «перезагрузке» конца нулевых – начала десятых годов. По сравнению с разрядкой перезагрузка совсем не удалась. Разрядка оставила после себя ощущение не реализовавшихся, но имевшихся возможностей. Перезагрузка же воспринимается спустя десятилетие как странноватая аберрация, не очень умелая попытка затормозить необратимое скольжение к обвалу.
Насколько искренними были инициаторы перезагрузки (американцы) и их тогдашние визави, можем гадать. Допустим, что были. Но и в этом случае она оказалась обречена по двум основным причинам.
Во-первых, Россию и США мало что прочно связывало. Попытка в очередной (последний) раз сделать ставку на контроль над вооружениями (договор СНВ) не сработала, потому что обстановка в сфере стратегической стабильности начала принципиально меняться в целом, схема, придуманная в шестидесятые, доживала последние годы. Ничего другого, что заставляло бы Вашингтон и Москву всерьёз дорожить отношениями и заботиться об их стабилизации, не нашлось.
Во-вторых, Соединённые Штаты всегда придерживались концепции «избирательного взаимодействия» – договариваемся там, где нам это нужно, а где это нужно вам, договариваться не обязательно, зафиксируем разногласия. Такая схема ещё могла функционировать во время холодной войны, когда система отношений была устойчивой и симметричной. В XXI веке вместе с симметрией пропала и устойчивость. Торг шёл вокруг ограниченного круга вопросов, и они прежде всего интересовали США, в меньшей степени Россию.
Это исходило из уверенности Соединённых Штатов, что России как проигравшей холодную войну в любом случае придётся подстраиваться под лекала, предлагаемые победителями.
По первому пункту китайско-американский случай отличается – выше уже упоминалась значимость совместного меркантильного фактора. По второму ситуация сложная. США и тут не готовы на полноценный учёт взаимных интересов и их размен. Байден, собственно, повторил ту же самую формулу – сотрудничать, где можем, не корректируя свою позицию. То есть уступки – нет. Но такой подход сейчас устраивает и Пекин, ведь он заметно «подвинуться» тоже не готов. Так что до поры до времени сойдёт.
Ну а окончательный эффект дежавю наступил, когда Байден после встречи сообщил, что отношения с Си должны строиться по принципу «доверяй, но проверяй». Любимая присказка Рональда Рейгана по поводу отношений с Горбачёвым. Чем закончились те отношения, известно. Тут будет, видимо, как-то иначе.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Российская газета
Источник Source
