Обострившийся конфликт России с коллективным Западом сделал очевидной ошибочность цивилизационного выбора России после развала Советского Союза. «Цивилизованному» миру она была нужна лишь как сырьевой придаток Запада и рынок для реализации его товаров и услуг.

Сформировавшийся наспех российский капитализм получился компрадорским и не отвечал интересам развития страны. Фактически вместо обновления Россия отбросила себя назад, утратив социалистические завоевания и воспроизведя архаические структуры «дикого» капитализма с безудержной жаждой личного обогащения.

Сейчас встают два судьбоносных вопроса. Во-первых, о необходимости переформатирования внутри- и геополитических ориентиров России с учётом её статуса как евразийской державы. Федеральная власть пока не предложила образа будущего. В то же время усилила стремление сменить вектор развития с Запада – на Восток. Во-вторых, принципиально важен поиск, совместно с другими странами, не согласными с безусловной гегемонией Запада, новой модели цивилизационного развития, ибо нынешний глобальный кризис, усугублённый военным конфликтом на Украине и начавшейся войной Израиля и Палестины, – кризис именно западного цивилизационного проекта.

Оба эти вопроса так или иначе касаются особой роли Сибири как значимой части России в грядущих трансформациях. Именно благодаря присоединению и использованию богатейших ресурсов Сибири Россия превратилась в великую евразийскую и мировую державу. Таким образом, выделение Сибири как объекта целенаправленной рефлексии представляется исключительно актуальной задачей в эпоху, когда России необходимо, наконец, внятно сформулировать цели национального существования и цивилизационную миссию. Это подразумевает анализ комплекса проблем: геополитического положения Сибири в России и на евразийском пространстве в целом; её стратегического биосферного, экономического и человеческого потенциала; и, самое главное, её миссии при переходе к мироустройству более справедливому и гуманному, нежели нынешнее, которое можно назвать техногенно-потребительским и которое всё чаще оценивается как тупиковое.

Проблемное поле проекта Большой Евразии

Термин «Большая Евразия» был запущен в 2013–2014 гг. в России и Китае и практически моментально подхвачен экспертами из других стран. Он предполагает формирование международных отношений нового типа, в основе которых лежит равноправие, уважение политического суверенитета и культурной самобытности. Многие исследователи видят в этом начало формирования нового – незападного – типа глобального порядка, где лидерство переходит к народам Востока. Западный проект глобализации привёл к резкому ухудшению международных отношений и не решил ни одной глобальной проблемы человечества, будь то резкий разрыв в уровне жизни внутри отдельных государств, а также между странами так называемого «золотого миллиарда» и остальным миром, или экологический, продовольственный, демографический и другие вызовы. На смену конкурентно-конфликтной политической ментальности, рыночной и государственной конкуренции, культу индивидуализма и экономической выгоды должны прийти альтернативные – альтруистические, солидарные и миротворческие ценности.

Однако в географическом, геополитическом и геокультурном смыслах термин «Большая Евразия» до сих пор весьма туманен. Разнообразные его трактовки носят преимущественно политический, географический или экономический характер и во многом описательны и ситуативны. Они фиксируют непосредственные политические и экономические реалии без учёта устойчивых геополитических и социокультурных констант и перспектив.

На наш взгляд, методологией разработки российского проекта формирования Большой Евразии может стать уточнённый цивилизационный подход с использованием потенциала и возможностей его синхронической и диахронической интерпретаций. Это позволит по-новому взглянуть и на современную историческую ситуацию. В частности, обосновать особую пространственную и социокультурную миссию Сибири, которая оказывается в «средокрестии» важнейших «цивилизационных коридоров» Большой Евразии (синхронический аспект), и одновременно представить её как место уникального потенциала для глобального исторического «цивилизационного прорыва» (диахронический аспект). Именно эти задачи мы попытались решить в коллективной монографии, посвящённой обоснованию особой цивилизационной миссии Сибири[1].

Зафиксируем нашу исходную методологическую посылку: нет оснований отказываться (в рамках синхронического аспекта анализа) от классического цивилизационного выделения на пространстве евроазиатского континента (или Старого Света) трёх, условно говоря, мегацивилизаций (культурно-географических миров): Запада, Северной (или Внутренней) Евразии и Востока.

В рамках западной (или европейской) мегацивилизации представители классического евразийства и их предшественники выделяли две цивилизационные части – романскую и германскую. После становления Соединённых Штатов, наибольший вклад в формирование которых внесла Великобритания, внутри западного мира оформился особый англосаксонский либерально-демократический океанический мир, в известной степени противостоящий континентальной Европе. Именно он ныне представляет собой наиболее зримое воплощение западного техногенно-потребительского глобализма, нацеленного на политическое и экономическое доминирование, интеллектуальное и культурное господство. Выделяют также восточную – западнославянскую – Европу, с которой народы Евразии связаны вековыми культурно-языковыми и религиозными узами. Однако с точки зрения цивилизационной идентичности поляки, чехи, словаки и даже сербы относят себя к Европе. Сегодняшняя поддержка политическими элитами восточноевропейских стран украинского режима – наглядное подтверждение их западной мегацивилизационной идентичности. При всех различиях и внутренних противоречиях Запад характеризуется общими индивидуалистическими, рационалистическими и либерально-рыночными ценностями, конкурентно-конфликтной экономической и политической ментальностью, нацеленностью на культурный монолог и доминирование.

В восточной мегацивилизации можно, в свою очередь, выделить западный исламский Восток (или исламскую цивилизацию), южный индуистский Восток (индийскую цивилизацию), буддийскую юго-восточную и восточную Азию, где самобытными субцивилизационными образованиями являются культуры народов Индонезии, Индокитая, Японии, Кореи и, конечно, Китая. Несмотря на глубокие цивилизационные и субцивилизационные различия, даже конфликты, например, между индуистской Индией и исламским Пакистаном, суннитской Саудовской Аравией и шиитским Ираном, буддийской Кореей и буддийско-синтоистской Японией, конфуцианским Китаем и той же Южной Кореей, восточная мегацивилизация характеризуется рядом общих черт. К ним относятся культурный традиционализм, особое почитание семьи и родственных отношений, важная роль централизованного государства в жизни общества, глубокая религиозность, наличие сильной интуитивно-мистической составляющей в религиозных и философских представлениях.

К сожалению, вплоть до последнего времени понимание России как самобытной евразийской мегацивилизации, лежащей между Востоком и Западом, было чуждо большинству отечественных политиков и гуманитариев, воспитанных на западных, в том числе на марксистских, идеях. Между тем, с позиций евразийского цивилизационного подхода, к мегацивилизации Внутренней Евразии принадлежит не только «русский мир», с которым её часто неверно отождествляют, но также угро-финский и тюркский «миры», а также государства, образовавшиеся после распада СССР[2]. Народы Средней Азии в этом плане являются органической и очень важной частью единой евразийской мегацивилизации.

Этот краткий евразийский экскурс был необходим для обоснования важного тезиса: под Большой Евразией следует понимать усиливающееся экономическое, политическое и, будем надеяться, культурное взаимодействие стран Внутренней Евразии (где первичной формой нового внутреннего мегацивилизационного объединения выступает Евразийский экономический союз) со странами Востока, и последних – между собой.

Проще говоря, Большая Евразия – евроазиатский континент без Западной Европы, который, объединяясь в первую очередь внутри себя, не отталкивает коллективный Запад, а готов и обязательно будет сотрудничать с ним, но только на иных, не западных и пока только формирующихся, принципах и ценностях. Большая Евразия оказывается не чисто географической, а именно новой геополитической общностью, миссией которой является построение мир-системы на принципах равноправия, миротворчества, многоуровневой кооперации и уважения к многообразию локальных (религиозных, этнических, цивилизационных) культур и идентичностей. Запад не смог интегрировать мир на провозглашённых в эпоху Просвещения принципах свободы, справедливости и гуманности, сведя всё к культу либерально-рыночных и индивидуалистических ценностей. Теперь миссию справедливого и равноправного объединения человечества берут на себя страны Большой Евразии в том понимании, которое представлено выше.

Геополитические задачи России в Большой Евразии

С точки зрения евразийского цивилизационного подхода можно выделить следующие геополитические задачи России на пространстве Большой Евразии.

Во-первых, приоритетное объединение Внутренней Евразии, где речь, конечно, должна идти не о возвращении к единому государству, а о более тесной политической, хозяйственной и культурной интеграции стран, некогда входивших в состав СССР. Предпосылками являются хорошо просчитанный в общественных интересах поток в Россию трудовых мигрантов из Центральной Азии, а также объективная потребность в инфраструктурной и экономической интеграции, ибо только она способна повысить конкурентоспособность континентальных стран по сравнению с океаническими, которые объективно находятся в лучшем положении при нынешних экономических правилах игры. Существенно значимым фактором евразийской интеграции является сходство базисных ценностей жителей данного региона, что установлено нами с коллегами по итогам серии полевых социологических исследований, резюмированных в соответствующей монографии[3].

Понятно, что в ситуации западных антироссийских санкций интегративные связи Внутренней Евразии подвергаются серьёзному испытанию на прочность. Но в сфере политики, как и во всём, что касается человеческой деятельности, закономерности не действуют автоматически. Как свидетельствует исторический опыт, наличие чётко поставленных целей и твёрдой государственной воли к их достижению способно переводить «дремлющий» интеграционный потенциал в активное состояние.

Благодаря этому Россия в своё время сумела собрать народы от Балтики до Тихого океана. Важно не отвечать собственными национальными амбициями на чужие, и тогда, по мере ослабления западного давления, интеграция Внутренней Евразии пойдёт ускоренными темпами. В этом плане можно приветствовать взвешенную политику Москвы в отношении Армении и Казахстана. Один наш коллега из Средней Азии обронил символическую фразу: «Царская Россия и СССР строили у нас школы и больницы, а американцы все эти годы помогали нам строить только демократию».

Во-вторых, важнейшую роль в укрепление единства Большой Евразии вносят российско-китайские отношения. Это показали договорённости, достигнутые во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву в марте 2023 года. Внушает надежды и тот факт, что незадолго до этого Китай принял активное участие в восстановлении дипломатических отношений между Ираном и Саудовской Аравией. Визит Владимира Путина в Китай в октябре 2023-го дополнительно активизировал российско-китайское взаимодействие. Часто справедливо указывают, что Китай руководствуется исключительно собственными государственными интересами и программами развития. Однако это происходит ровно до той поры, пока он не встречает сильных и разумных альтернатив, с которыми неизбежно вынужден считаться. Если бы, как мы писали выше, у России имелась продуманная программа интеграции Большой Евразии, Китай вёл бы себя иначе. В качестве подтверждения данного тезиса можно привести двадцатилетний опыт межгосударственного регионального сотрудничества на Алтае в рамках Международного координационного совета «Наш общий дом – Алтай». Его создание и параметры взаимодействия были предложены российской стороной в 2002 году. Сначала китайцы отнеслись к проекту весьма прохладно, а на последнем заседании Совета в монгольском городе Баян-Ульгий летом 2023 г. сами назвали его имеющим большое политическое значение для укрепления сотрудничества между народами[4].

В-третьих, устойчивыми и верными геополитическими союзниками России в Большой Евразии являются Монголия и Индия. Индийская цивилизация на Востоке столь же поликонфессиональна, поликультурна и многонациональна, обладает столь же большим миротворческим и культурно-синтетическим потенциалом, как и евразийская мегацивилизация, к которой принадлежит Россия. Отсюда их уходящие вглубь столетий взаимные культурные симпатии и политические тяготения. Как показывают междисциплинарные российско-индийские исследования, торгово-паломнические пути между Северной и Южной Евразией, между Сибирью и Северной Индией существовали с древнейших времён вплоть до середины ХХ века. Сохраняется высокий уровень схожести традиционных ценностей среди населения сельских и горных территорий Сибири и Северной Индии, о чём свидетельствует наше пилотное сравнительно-социологическое российско-индийское исследование жизненных ценностей населения Уймонской долины на Алтае и округа Киннаур в Индийских Гималаях[5].

Традиционные связи России и Индии, которые сегодня также подвергаются испытаниям, были бы намного более крепкими, если бы существующее военное сотрудничество уравновешивалось экономическим и гуманитарным, а также если бы оно опиралось на широкие контакты между регионами. Основания для всестороннего гуманитарного сотрудничества обоснованы в отмеченной коллективной российско-индийской монографии. В 2023 г. заключён договор между Алтайским краем и штатом Керала, подразумевающий взаимодействие в самых разных сферах[6]. В условиях западных санкций, существенно осложняющих отношения между Москвой и Нью-Дели на государственном уровне, Сибирь уже начинает играть важную роль в укреплении меридиональной евразийской оси Алтай‒Гималаи, которую в своё время пророчески описал Николай Рерих. Надо отдать должное российскому посольству в Индии, оказывающему большую поддержку сибирским регионам.

Известно также, какой большой совместный вклад внесли Россия и Индия в укрепление безопасности и мирного сотрудничества народов в 1950‒1980-е годы. Особенно важно укрепление трёхсторонних связей между Россией, Индией и Китаем. Здесь особую роль призваны сыграть давно обсуждаемые транспортно-энергетические евразийские коридоры. Понятно, что отношения КНР и Индии носят крайне сложный характер. Ждать их быстрого улучшения наивно. Но есть объективные стратегические экономические выгоды для Индии и Китая вместе сотрудничать с Россией. И о них надо чаще говорить. Это касается даже не энергоресурсов, а в первую очередь запасов пресной воды и экологически чистого продовольствия, ведь и Индия, и Китай не особенно богаты водными ресурсами, а свои достаточно ограниченные почвенные ресурсы используют уже тысячи лет. Сейчас урожай напрямую зависит от химических удобрений. Меридиональные транспортные евразийские коридоры, связывающие три страны, будут привлекательны для всех разновидностей туризма, когда человек в течение отпуска сможет искупаться в тёплых водах Индийского океана, увидеть великие горы, пески и степи Центральной Азии, надышаться воздухом сибирских таёжных лесов.

В марте 2023 г. во время визита делегации алтайских учёных в г. Шимлу, столицу гималайского штата Химачал-Прадеш, индийские коллеги, к нашему большому удивлению, рассказали об укреплении культурных контактов между тибетскими общинами (в Индии принято называть это население киратами), живущими по обе стороны проблемной индийско-китайской гималайской границы. Возможно, застарелый территориальный конфликт когда-нибудь мирно и созидательно разрешится усилиями людей, которых горы веками не разделяли, а объединяли. Кстати, полезным было бы обращение к сибирскому опыту мирного сотрудничества народов на том же Алтае.

Что касается Монголии, то при всей самобытности она принадлежит именно к мегацивилизации Внутренней Евразии. Будучи важной территорией в самом сердце евроазиатского континента, она выполняет особые биосферно-климатические функции и обладает уникальными природными ресурсами. Сегодня довольно интенсивно развиваются трёхсторонние российско-китайско-монгольские отношения, особенно в плане проведения газопроводов из России в Китай через территорию Монголии, а также создания общей дорожной инфраструктуры. Это очень важный геополитический сегмент формирующейся Большой Евразии, где особое значение имеет строящаяся автомобильная магистраль через российский Абакан на Ховд, столицу Западной Монголии, и далее на китайский Урумчи, столицу Синьцзян-Уйгурского автономного района. В перспективе, повторимся, она может связать Россию, Монголию и Китай с Индией.

В-четвёртых, интеграция Большой Евразии как альтернатива западному глобализму ставит на повестку дня вопрос поиска и утверждения новой модели общецивилизационного развития: не потребительской, не техногенной, не конкурентно-конфликтной, не либерально-капиталистической и не тоталитарно-социалистической, а опирающейся на примат культурных и экологических ценностей. Именно в области теоретической разработки и практического воплощения концепции новых цивилизационных отношений и расположен, на наш взгляд, ответ на вопрос, какой вклад могут внести Россия и Сибирь в объединение Большой Евразии.

Цивилизационная миссия Сибири

В рамках обсуждения перспективной роли Сибири необходимо обратиться уже не к синхроническому, а к диахроническому аспекту цивилизационного подхода. Методологически он восходит к классической марксистской формационной модели, где выделяются исторически сменяющие друг друга типы цивилизационного мироустройства. Помимо классической и общеизвестной марксистской схемы чередующихся пяти общественно-экономических формаций, не менее известна другая историческая периодизация: традиционная (доиндустриальная) – индустриальная (техногенная) – постиндустриальная (информационная) цивилизации.

На наш взгляд, логичнее выделить следующие три типа цивилизационного мироустройства: традиционную (биоцентричную) – техногенно-потребительскую (техноцентричную) – духовно-экологическую (ноосферную или ноосфероцентричную). Для них характерны: специфические формы индустриального производства (ручная, начиная с каменной, – машинная – цифровая индустрии); разные типы порождения, хранения и передачи информации (дописьменная и рукописная – печатная – электронная); определённые типы духовной культуры (традиционная культура с доминированием религиозных представлений – культура технической цивилизации с доминированием науки – синтетическая духовная культура ноосферной цивилизации); своеобразные «антропологические типы» (природный человек, органически вписанный в природу и её циклы, – технический человек, потребительски эксплуатирующий и преобразующий природу в своих, часто эгоистических, интересах, – ноосферный, или софийный, человек, эволюционирующий вместе с природой и отвечающий за её состояние).

Наша ключевая идея состоит в совмещении обоих аспектов (ракурсов) цивилизационного подхода — синхронического и диахронического. Лидерскую роль в переходе к исторически новому типу глобального мироустройства всякий раз играют конкретные пространственно-локализованные мегацивилизации, а в них особое значение приобретают ключевые локусы, обладающие соответствующим природно-ресурсным, культурным и человеческим потенциалом для подобного прорыва. Возникновение великих традиционных культур древности, типа египетской, шумеро-аккадской, китайской или индийской, происходит на Востоке в долинах великих рек. В их рамках особое цивилизационное значение приобретали пространственные точки, лежащие на пересечении торговых путей, которые обладали, помимо водных, уникальными почвенными и растительными ресурсами, месторождениями полезных ископаемых, особо благоприятными климатическими условиями для ведения сельского хозяйства и развития ремёсел. В таких местах и возникали древнейшие осевые города восточных цивилизаций: Мохенджо-Даро в Индии, Саккара в Египте, Шан в Китае, Ур в Месопотамии.

Становление классической западной мегацивилизации с приматом городской культуры, конкурентно-конфликтной политической и экономической ментальности, науки и рационального мировидения начинается с греческих полисов Малой Азии и постепенно распространяется на территорию классической Греции, а позднее – на весь средиземноморский и европейский регионы. Христианская цивилизация начинается с Ближнего Востока, лишь многие десятилетия спустя обретая ключевые цивилизационные локусы в Риме и Константинополе и затем распространяясь на огромные пространства Европы, Азии и Африки.

Родина техногенно-потребительской цивилизации Запада и классического европейского капитализма с мануфактурным производством и гуманистической идеологией – итальянские города с Венецией и Флоренцией во главе. Классический европейский капитализм к концу XIX века фактически охватывает всё пространство земного шара. Русский социализм как оппозиционная капитализму, но всё же ипостась техногенной цивилизации начинается с Санкт-Петербурга и постепенно формирует мировую систему социализма, потерпевшую историческое поражение в последнее десятилетие ХХ века.

Таким образом, зарождаясь в конкретных локусах и имея период эмбрионального созревания, новые цивилизационные отношения распространяются по миру и трансформируют другие мега- и локальные цивилизации. Где сегодня может происходить переход от техногенно-потребительской к ноосферной (или духовно-экологической) цивилизации в условиях, когда центр всемирно-исторической жизни явно смещается из Европы и США в Большую Евразию?

По нашему убеждению, именно Сибирь с её важнейшими культурно-биосферными регионами призвана стать российской, общеевразийской и, возможно, глобальной «стартовой площадкой» для перехода человечества к ноосферной цивилизации с ресурсами, адекватными этой задаче. К последним относится уникальное геополитическое и геоэкономическое положение Сибири на пересечении широтных и меридиональных транспортно-энергетических коридоров Евразии, о чём говорилось выше. Пространственные ресурсы Сибири позволяют принять и рационально использовать человеческий миграционный потенциал, который с высокой степенью вероятности начнёт в скором времени прибывать из проблемных зон.

Следует указать на многовековые традиции мирного сотрудничества и соборного единения различных сибирских народов и культур, где встречаются образцы не просто продуктивного диалога, а реально сбывшегося синтеза культур. Важен также миротворческий потенциал Сибири, где парадоксальным образом после мировых войн представители разных народов примирялись и узнавали друг друга[7].

Обратим также внимание на два важнейших факта, подвигающих жителей России на поиск и утверждение новых цивилизационных отношений. Во-первых, только жители России обладают историческим опытом изживания на протяжении жизни одного поколения как планово-социалистических, так и либерально-рыночных техногенно-потребительских мифов. На судьбе сибиряков издержки социализма и нынешнего капитализма сказались, быть может, в наибольшей степени. Во-вторых, наконец-то очевидным для экономистов стал давно предсказанный выдающимся русским экономгеографом Петром Савицким факт невозможности поступательного развития российской цивилизации и особенно её сибирских регионов при господствующих ныне мировых правилах финансово-экономической игры, выгодных для экономики океанических и крайне невыгодных для хозяйства континентальных стран с их огромными климатическими и логистическими издержками. Подробный анализ этих стратегических ресурсов представлен в упоминавшейся выше коллективной монографии[8].

Только сильная и целеустремлённая Россия способна обеспечить интеграцию Внутренней и Большой Евразии на новых соборных и гуманных цивилизационных принципах и правилах в интересах всех её стран и народов. Хотя сегодня и набрал обороты процесс так называемой «деглобализации» и многие страны хотят «жить своим умом», потребность в новом мировом объединении не снимается с повестки дня. Глобальные проблемы обеспечения прочного мира и экологической безопасности, борьбы с голодом, регуляции процессов миграции, сохранения этнокультурной и религиозной идентичности невозможно решить по отдельности.

Россия, которая в последние века смотрела на Запад, должна наконец повернуться лицом к своим восточным владениям, причём не только к Дальнему Востоку, но и к Сибири. Что для этого нужно?

Во-первых, приоритетное, ноосферно (духовно-экологически) ориентированное развитие Сибири как узлового региона России и всей Большой Евразии, нацеленное на бережное использование её уникальных возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов, сохранение заповедных территорий, биологического и этнокультурного разнообразия. Производственно-экономическую ставку следует сделать на безотходную переработку сибирского сырья и выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью, развитие сельского хозяйства, ориентированного на производство «органического продовольствия», широкую территориально-производственную кооперацию сибирских территорий в согласии с евразийским принципом органического взаимного дополнения частей в рамках единого развивающегося социального целого.

С духовно-культурной точки зрения важными являются возрождение нравственных ценностей нестяжательства, сибирского миротворчества и меценатства, государственная и региональная поддержка возрождающихся традиций кооперативной и артельной экономической и общественной самоорганизации и взаимопомощи, и, конечно, приоритетное развитие науки и образования с лидерскими инновационными центрами в университетских городах, прежде всего в Томске и Новосибирске.

Во-вторых, всестороннее сотрудничество в Евразии, которое, в том числе в рамках ЕАЭС, не должно ограничиваться формальными декларациями и обменом товаров, а должно предполагать реальную кооперацию по всем значимым направлениям взаимодействия.

В-третьих, активное развитие комплексных трансграничных взаимодействий с акцентом на особую роль российско-китайского трансграничья и реальное оживление российско-индийских отношений.

В целом же Россия нуждается в долгосрочной научно обоснованной программе стратегической модернизации страны с ясной формулировкой цивилизационных целей собственного и мирового развития. Сибирь же в этой программе должна предстать не только в роли своеобразного транспортного, энергетического, экономического и культурного моста Большой Евразии, но в качестве цементирующего ядра предстоящих глобальных тектонических цивилизационных сдвигов.

По нашему убеждению, успех такой перспективы вполне реален, но он возможен при ещё одном важном условии: если знаменитое пророчество Михаила Ломоносова «российское могущество прирастать будет Сибирью» федеральная власть примет как руководство к действию в следующей скорректированной формулировке: «Россия прирастать будет могуществом Сибири».

Авторы:

Андрей Иванов, доктор философских наук, профессор, директор Центра гуманитарного образования Алтайского государственного аграрного университета

Юрий Попков, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии и права Сибирского отделения РАН

Источник Source