Может ли магма приносить на поверхность обитающих под землей тварей?

После извержения вулкана Килауэа на Гавайах выброшенная вулканом лава покрыла порядка 35 квадратных километров Большого острова, убив высокой температурой всё живое и запустив с нуля процесс образования почвы. Однако первыми на новое место поселения прибыли не растения и даже не микробы, а очень странные насекомые, открытые в 1978 году и называемые лавовые сверчки.

В чем состоит загадка этих удивительных насекомых, изучать которых на Гавайи немедленно прибыли толпы биологов?

Загадок, собственно, всего две и первая загадка состоит в том, что биологи не понимают, чем насекомые питаются на абсолютно голых камнях?

Сверчки всех других видов питаются мертвыми растениями и более мелкими насекомыми, а в крайних случаях они начинают поедать друг друга. Но на лавовых полях нет даже мха – тем более каких-то других насекомых. Поэтому, согласно теории, на лавовые поля ветер заносит морскую пену, в которой содержится немного белка – остатки водорослей и других морских форм жизни. Сверчки это находят и поедают.

Технички версия как бы логичная и очень правильная, однако лавовые сверчки живут не только на Гавайах, но и на лавовых полях Африки, куда морскую пену может занести разве что ветерком из Сахары. Тем не менее, не будем сильно строгими к официалам и предположим, что их забавная версия имеет право на существование. Но как быть со вторым требующим ответа вопросом?

И этот второй вопрос заключается в том, что как только на лавовых полях появляются растение и, как следствие, другие насекомые – лавовые сверчки там вымирают под корень, не остается даже яиц, которые будут столетия ждать следующее извержение. Однако, когда извержение снова случается – лавовые сверчки опять начинают плодиться со страшной силой. Поэтому непонятно: как они туда попадают?

Вопрос миграции обычных сверчков очевиден: поскольку сверчки – это летающие насекомые, то у них есть крылья. Однако у лавовых сверчков крыльев нет и перелететь океан с другого острова они даже при сильном ветре не могут, поэтому технически они могут появиться на свет только вместе с лавой.

Но как сверчки могут жить в лаве, температура которой более 1000 градусов Цельсия? Или они как-то телепортируются с другого острова или вообще из другого измерения? Или, возможно, их кто-то искусственно распыляет, используя наподобие наноботов для мелиорации?

Хотя такая идея кажется фантастической – тем не менее, она гораздо лучше объясняет реальность, чем клинический бред, предлагаемый официалами.

Классификацией биологических видов люди занимаются приблизительно 250 лет: создают атласы, пишут описательные статьи. Приблизительно половина этих новых видов – насекомые.

250 лет назад с описанием все было очень сложно и просто. Просто все было потому, что для помещения нового животного в атлас биологу нужен был сачок, скальпель, карандаш и бумага. Ну а сложность заключалась в том, что еще нужен был парусник, на котором какой-нибудь Жак Паганель пилил куда-нибудь в Австралию, что продолжалось довольно долго и не способствовало скорости работы.

Кроме того, изучение новых зверушек в XVIII-XIX веках было, как правило, забавой для людей богатых. Не было университетов, грантов и прочего. Чокнутый вроде мсье Паганеля был, возможно, на всю Францию один.

Дальше все стало немного сложнее, но вместе с тем и проще: появились университеты, меценаты – и чокнутых стало намного, намного больше. На вооружение им дали исследовательские суда, фотоаппараты, а потом еще и компьютерные базы данных. А лет 15 назад появилась такая фишка как ДНК-штрих код – то есть возможность классифицировать виды, опираясь на короткую последовательность в несколько сотен нуклеотидов.

Исходя из этих нововведений количество открываемых видов должно было или бы расти со страшной силой, или стремиться к нулю, поскольку все виды уже как бы открыты. Но… количество ежегодно открываемых видов СТАБИЛЬНО уже много-много десятилетий и составляет порядка 17 000 тысяч в год.

Всего описано 1.7 миллионов видов, что в пересчете на 250 лет дает порядка 7 000 новых открытых видов за год, если рассматривать в среднем. То есть никакого особого прогресса в открытиях нет , что довольно странно.

Возможно, что отсутствие прогресса связано с тем, что всё уже открыто и описано? Так по самым скромным оценкам неизвестных видов на планете 10 миллионов, а по максимуму неизвестных видов за триллион. И как тогда в этом случае объяснить стабильную скорость открытий? Почему нет прогресса?

А объяснение отсутствия прогресса здесь очень очень простое и напрашивается само собой. Объяснение это состоит в том, что видов на самом деле не так и много, как пишут, а скорее всего миллиона два или чуть больше. Но с этими видами некто постоянно экспериментирует, в результате сего современный мсье Паганель смотрит в микроскоп, потом вскакивает, хлопает себя по лбу и с выпученным глазами бегает и вопит: “Я открыл новый вид!”. И наблюдая этот цирк смеются до слез создавшие этот “новый вид” какие-нибудь “марсиане”.

И эти же “марсиане” могут быть источниками лавовых сверчков, которые появляются на камнях непонятно откуда. Кстати именно приблизительно так и описывают появление на планете новых видов разные древние источники и легенды. Поэтому в биологии и не такие чудеса могут быть.

Причем вопрос это не научно-теоретический и совершенно не праздный, поскольку, если какие-то “марсиане” занимаются созданием нанороботов для переработки навоза или поствулканической мелиорации, то с таким же успехом они могут сделать и других самоплодящихся ботов для добычи и переработки какого-то иного субстрата или вообще мусора.