В Сирии сложилась тупиковая ситуация («Сирия между патом и цугцвангом»). Любая попытка силовым путем изменить сложившиеся границы между зонами чревата прямым военным столкновением на территории страны вооруженных структур глобальных и региональных акторов. Россия – единственная иностранная сторона в конфликте, объективно заинтересованная в его скорейшем завершении. А значит искать пути к нему придется именно нам. И это должны быть исключительно политические меры.
В сирийский конфликт втянуты ведущие мировые и региональные центры силы, потеря достигнутых позиций для любого из них чревата значительными репутационными и экономическими потерями, ведущими к утрате важных геополитических позиций. Поэтому единственно приемлемый выход из ситуации тот, когда каждый из внешних игроков «сохранит лицо», а издержки будут восприниматься как допустимые на фоне уступок других участников сирийской драмы. Достичь такого соглашения можно только путем переговоров с участием стран, в наибольшей мере втянутых в сирийский кризис. Первой реально эффективной «площадкой» стала тройка Россия – Иран – Турция. Вклад этих участников в достижение победы над террористическими и экстремистскими организациями в Сирии неоценим. Собственно, в решающей мере именно согласованные действия трех названных стран позволили Дамаску добиться сохранения государственности. Однако помимо них, в Сирии имеют интересы и активно вовлечены в события еще два игрока с глобальным весом: США, Израиль. Длительное время они были дистанцированы от реального процесса преодоления кризиса в Сирии и занимали скорее деструктивную позицию. Однако понимание того, что дальнейшее затягивание с разрешением кризиса может привести к нежелательным для них результатам, в частности основательному закреплению в Сирии Ирана, заставило задуматься о возможности реального подключения к сирийскому урегулированию.
Естественно, возникают вопросы. Во-первых, возможен ли вообще компромисс по Сирии? Ведь если это не так, то на повестку дня уже без всяких шуток выходит Ее величество Третья мировая. А во-вторых, если компромисс возможен, каким он может быть? На какие уступки пойдут ведущие «игроки» на сирийском «поле», чтобы избежать масштабного военного конфликта.
Как ни печально это звучит для сирийского народа и элиты, но завершение вооруженного противостояния от них самих зависит в наименьшей степени. Причина проста – данный конфликт не является внутренним, он возник в результате гибридной агрессии против Сирии со стороны внешних сил, в которой национальная оппозиция и боевики международных экстремистских и террористических организаций выступали в качестве «полевых войск» глобальных интервентов. Поэтому мир возможен только после достижения соответствующих соглашений с последними. Основа для этого есть – ресурс наступательной войны против сирийского государства они исчерпали полностью. Каких-либо целей из числа ранее заявленных им уже явно не достичь, и в этих условиях затягивание конфликта со значительными расходами на его ведение, репутационными и экономическими потерями уже неприемлемо. Оценив объективные интересы государств, мы можем спрогнозировать возможный вариант соглашения по Сирии.
Максимум и минимум
Начнем с анализа желаемых и минимально приемлемых вариантов разрешения сирийского кризиса для каждой из ключевых сторон – России, США, Турции, Ирана, Израиля.
“ США рассчитывают на добровольный уход России из Сирии в результате внутренней нестабильности и прилагают большие усилия в этом направлении ”
Если говорить о России, то ее объективным интересом в Сирии является восстановление территориальной целостности и суверенитета страны в полном объеме, без различных «особых зон», над которыми власть Дамаска ограничена. Если американцам удастся политически расчленить Сирию, создав в Заевфратье подконтрольное им квазигосударство, или сохранится в нынешнем положении Идлибский котел с оккупацией Турцией части территории, это будет рассматриваться как на международной арене, так и у нас как поражение, особенно тяжелое после столь значительных успехов. Однако если над этими анклавами удастся восстановить контроль законного правительства хотя бы на минимальном уровне с предоставлением властям регионов значительных прав автономии, это может расцениваться как полноценное возвращение в предвоенные границы. А что касается некоторых изменений в распределении прав и ресурсов между федеральным центром и территориями, так это вполне естественно для страны, пережившей гражданскую войну. При этом появление иранской базы в Сирии не очень приятный факт для нашей геополитики, но приемлемый для выхода из тупика с минимальными потерями. Тем более что форпост Тегерана будет создавать больше проблем Израилю, которому придется смириться с появлением вражеского флота и авиации в Восточном Средиземноморье. Для России такой вариант можно считать минимально приемлемым.
США в сложившейся ситуации могут считать для себя желаемым вариант, когда в Заевфратье как важнейший стратегический плацдарм появится подконтрольное им квазигосударство. Контроль над этими территориями важен прежде всего с геополитической точки зрения. Когда ближневосточные союзники США далеко не всегда прислушиваются к мнению Вашингтона, иметь в регионе надежный плацдарм становится для американцев исключительно важной задачей. Кроме того, уход Штатов из Сирии будет фактически означать окончательный провал американской стратегии, начатой вторжением в Афганистан и завершившейся «арабской весной», что на Ближнем и Среднем Востоке воспримут как демонстрацию слабости. США и так сильно потеряли влияние в этом «нервном узле». Однако американцы отчетливо понимают, что их желаемый вариант абсолютно невозможен для России и Турции, ведь главная опора США в регионе – курды. В этих условиях объективно минимально приемлемым вариантом для США представляется распространение на контролируемый ими регион ограниченного, формального суверенитета Сирии, предоставления этому анклаву широких прав, в частности в вопросах внешней и внутренней политики, торговли и безопасности, вплоть до наличия собственных вооруженных формирований. Это создаст основу для сохранения американского влияния, включая присутствие представителей вооруженных сил США. При этом возможность местных жителей выдвигаться в центральные органы власти Сирии создает Соединенным Штатам благоприятные условия для распространения влияния и на власти в Дамаске. Степень суверенитета может быть предметом «дипломатической торговли» как с Россией, так и с Турцией.
Анкара в качестве инструмента своего реального влияния в Сирии располагает Идлибским котлом, в котором она контролирует (правда, в ограниченной мере) значительную часть боевиков оппозиции и различных экстремистских организаций, а также прилегающие к нему с севера территории, занятые турецкими войсками. Кроме этого, в Турции находятся видные деятели сирийской политической оппозиции. Эклектичный характер боевиков в Идлибском котле и отсутствие поддержки турецких войск местным населением в оккупированной ими зоне исключают возможность создания здесь какого-либо квазигосударственного образования. По этой причине реально Турция максимум, что может желать, так это признания за этими регионами прав широкой автономии в сочетании с гарантиями недопущения сюда курских военизированных формирований, а также интеграции контролируемых Анкарой организаций оппозиции в вооруженные силы страны в статусе территориальных войск и в политическое поле Сирии с предоставлением ряда высших должностей в правительстве. В любом случае Турции придется согласиться на ликвидацию Идлибского котла в том виде, в каком он существует, и вывести свои войска. Минимально, на что она пойдет, – амнистирование оппозиционных организаций с их разоружением и интеграцией в политическую систему Сирии под гарантии безопасности основных участников урегулирования конфликта при обязательном условии исключения появления курдских вооруженных формирований на территории страны.
Иран в Сирии имеет «рассеянное», территориально не оформленное присутствие. Максимальные претензии Тегерана по итогам урегулирования могут простираться до создания военно-морской и военно-воздушной баз на территории страны со значительным усилением влиятельных шиитских (проиранских) группировок в политическом спектре. Однако противодействие Израиля и США при нейтральной позиции России заставит Иран существенно сократить свои амбиции. Его вполне устроит в качестве минимально приемлемого варианта заключение с Дамаском договоров о дружбе и сотрудничестве в разных сферах культуры, науки, экономики и безопасности, в частности с предоставлением возможности иранским боевым кораблям периодически посещать порты Сирии для пополнения запасов и проведения совместных военных учений, а также развертывания на территории страны сети иранских гуманитарных неправительственных организаций.
Что касается Израиля, его главным интересом в обсуждаемом урегулировании будет полное устранение Ирана из Сирии. Появление на ее побережье баз абсолютно неприемлемо. Так же как присутствие сирийских и иностранных (прежде всего ливанской «Хезболлы») шиитских военизированных организаций, тем более вблизи израильской границы. Однако с возможностью появления в сирийском политическом спектре влиятельных исламских организаций шиитского толка, симпатизирующих Ирану, придется смириться, поскольку эффективно бороться с ними располагаемыми средствами на территории сопредельной страны нереально, кроме как вооруженным путем.
Таким образом, прорисовались области, где следует искать согласие между конфликтующими сторонами без «потери лица» любой из них. Для этого надо отказаться от претензий на достижение всех целей, а ограничиться минимально приемлемыми и реально достижимыми. Таким образом можно спрогнозировать вероятное государственное устройство Сирии после завершения гражданской войны.
Новая карта
Формально Сирия, вероятно, останется в прежних довоенных границах, может, с незначительными территориальными потерями на севере страны. Это критически важно для России и отчасти для Ирана. Однако эта целостность будет совсем не та, что была до войны. Ожидаемо образование как минимум двух анклавов, обладающих чрезвычайно широкими правами автономий. Первым таким анклавом станет территория к востоку от Евфрата, контролируемая в настоящее время вооруженными формированиями, автономными или ориентирующимися на США и их союзников. Сегодня наблюдается тенденция к снижению американского влияния в регионе. Однако и полное восстановление власти центрального правительства здесь также маловероятно даже в среднесрочной перспективе. США, вероятно, смогут добиться, чтобы этот регион в составе Сирии обладал правом самостоятельной внешней торговли и содержания собственных вооруженных формирований как частей территориальной обороны в составе национальных вооруженных сил, но с подчинением местным властям. Это позволит американцам сохранить влияние в анклаве и представить такой итог как приемлемый для них выход из кризиса, «сохранив лицо» в арабском мире.
Фото: riafan.ru
Другим анклавом с особыми правами, вероятно, будут Идлибская провинция и прилегающие территории к северу от нее. Точнее – местность нынешнего котла и оккупированные Турцией территории. Здесь также могут быть предоставлены широкие автономные полномочия местным властям с правом содержать ограниченные по численности вооруженные формирования в статусе войск территориальной обороны. Этот анклав будет основным плацдармом влияния Анкары. Основу региональных властей, по крайней мере в первый послевоенный период, составят лидеры нынешней политической и «умеренной» протурецкой вооруженной оппозиции.
В политической системе Сирии значительно усилится шиитское крыло, ориентирующееся на Тегеран. Политические партии и движения, проиранские НПО, будут играть заметную роль в жизни страны. Их представители, очевидно, займут видные места в элите страны. В отношении базы, которую Иран в настоящее время стремится создать на побережье Сирии, можно предположить, что существует вероятность отказа от ее формирования в расчете получить взамен более широкое представительство проиранских сил во власти. Иностранные вооруженные шиитские формирования покинут сирийскую территорию. Однако советники из числа КСИР, вероятно, останутся, чтобы участвовать в подготовке ВС, в частности местных территориальных войск.
Сирийскому правительству такой вариант устройства страны вряд ли будет по душе – слишком велик потенциал автономий, а соответственно резко сужается спектр допустимых управляющих воздействий, выход за пределы которых может спровоцировать сепаратизацию страны и новый внутренний вооруженный конфликт. Однако в сложившихся условиях Дамаску придется смириться с таким раскладом как единственно возможным выходом.
Сегодня многие эксперты и политики, вероятно, с гневом отвергнут подобный вариант завершения сирийской войны. Пока все они еще жестко ориентированы на достижение поставленных целей. Однако это сейчас. Пройдет время – наступит переоценка, подобно тому, как было с Турцией, которая вошла в конфликт жестким противником России и Сирии, а вскоре события повернулись так, что Анкара развернула политический вектор почти на 180 градусов.
Поэтому с учетом взглядов, доминирующих в элитах главных игроков, надо полагать, на первом этапе произойдет осознание всеми сторонами невозможности достичь поставленных целей в полном объеме. Этап может оказаться достаточно длительным – год-полтора и более. Важный фактор затягивания — стремление США дождаться самостоятельного ухода России из Сирии в результате нарастания внутренней нестабильности. Штаты прилагают большие усилия в этом направлении, и если они увенчаются успехом, нам будет не до Сирии. Уход нашей страны из Сирии активная часть населения воспримет как военное поражение, подобное проигрышу Русско-японской войны. Американцы рассчитывают, что это может спровоцировать революцию, как это произошло в 1905-м. При этом другие «игроки» будут выжидать, выбирая способ своих действий на случай успеха американского удара по России и его провала. Этот этап можно назвать периодом ожиданий и осмыслений.
В случае если Россия устоит и нашим квислингам не удастся взорвать страну, наступит время договариваться – стороны поймут, что дальнейшее затягивание сирийского конфликта невыгодно ни политически, ни экономически. Этот «Период переговоров» будет характерен активным переговорным процессом с участием всех заинтересованных сторон. Площадкой для него могут стать две тройки: Россия – Турция – Иран и Россия – США – Израиль, дипломатическим связующим «мостиком» между которыми скорее всего выступит именно Россия как страна, приемлемая для всех трех антагонистов: США, Израиль – с одной стороны, Иран – с другой. В ходе этих переговоров будут утрясаться условия мира в Сирии, при котором каждый внешний игрок стремится максимально сохранить свои позиции. Поэтому надо полагать, что этот процесс будет непростым и достаточно длительным – не менее года, а то и более. При этом возможно обострение военной активности – стороны постараются укрепить на ТВД свои дипломатические позиции.
И только с достижением окончательно согласованного решения начнется процесс разрешения военного конфликта в Сирии. Быстро будут выделены «хорошие» и «плохие» организации боевиков. Первые легализуют и интегрируют в политическое пространство Сирии. «Плохих» постараются побыстрее уничтожить или эвакуировать в другие регионы мира для продолжения новых «продвижений демократии». Это период будет характерен резким усилением боевых действий по ликвидации тех, кто не вписался в «хорошие». Вероятно, этот период войны окажется скоротечным – вряд ли более двух-трех месяцев. Ведь «плохих» спишут, поддерживать их никто не станет, и они быстро разбегутся или погибнут (эвакуируют малую часть из числа командного состава).
Таким образом, война в Сирии при сохранении существующих центров силы, их интересов и потенциалов может продлиться еще не менее двух с половиной – трех лет или даже больше. При этом интенсивность боевых действий сохранится на существующем низком уровне с возможностью кратковременных локальных «вспышек».
