22 октября 1904 года у берегов Британии русские корабли открыли огонь по английским морякам.

Начало XX  века получилось очень тяжелым для России. Амбиции великой державы вступали в конфликт с внутренними проблемами, которые нарастали год от года. Вспыхнувшая в 1904 году война с Японией развивалась совсем не так, как ожидали в Петербурге.

Японский флот успешно блокировал силы Первой Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре. Попытки вырваться из ловушки ни к чему не привели. Большая часть сил эскадры так и погибла в период осады Порт-Артура.

Спасать ситуацию решено было отправкой новой эскадры, сформированной на Балтике. В нее вошли 7 броненосцев, 8 крейсеров, 9 миноносцев и ряд вспомогательных судов.
 

Формирование и командование Второй Тихоокеанской эскадрой было поручено начальнику Главного морского штаба Зиновию Рожественскому.

Как писали впоследствии британские историки, «для угольных паровых кораблей дотурбинной эпохи поход из Либавы в Японское море при полном отсутствии по пути дружественных баз представлял собой настоящий подвиг».

В распоряжении Рожественского находились либо устаревшие корабли, либо новейшие, однако не до конца испытанные.  К серии технических отказов добавилась неготовность экипажей к походу. К тому же по принципу «скорость эскадры равна скорости самого медленного ее корабля» новейшие и мощнейшие броненосцы оказались «заложниками» тихоходных устаревших кораблей, будучи вынужденными идти на их скорости. И скорость разношерстной и «собранной с миру по нитке» русской эскадры существенно уступала скорости японских соединений. Офицеров и матросов набирали в пожарном порядке, и навыков для действий в сложных условиях у них просто не было. 

Все это привело к событиям, из-за которых в войну с Россией едва не ввязалась еще и Великобритания.

Впрочем, так называемый «Гулльский инцидент» оставляет много вопросов.

Еще до начала похода эскадры русская разведка доносила в Петербург: возможны провокации со стороны японцев, причем непосредственно у берегов Европы. Адмирал Рожественский отдал приказ кораблям быть готовыми к отражению возможного нападения. Более того, по распоряжению адмирала в случае опасности даже офицеры среднего командного состава могли приказать открыть огонь (раньше это была прерогатива старших офицеров). Все это тревожное ожидание, нервное напряжение слабо обученных русских моряков вкупе с изрядной долей неразберихи и организационных «дыр» привели к трагедии.

Местоположение Доггер-банки в Северном море.
 

Наибольшая напряженность среди русских моряков воцарилась по приближении к берегам Великобритании. Англичане не скрывали своих симпатий к японцам, и если провокации и могли где-то произойти, то именно в местных водах. 

Особенным местом в том районе является так называемая «Доггер-банка». Это очень крупная песчаная отмель в Северном море примерно в ста километрах от восточного побережья Великобритании. Будучи расположенной практически посередине путей большинства военных, торговых и рыболовных кораблей в том районе, Доггер-банка много раз становилась местом морских сражений и инцидентов.  Ближайший к этому месту британский город на побережье — Халл, в тогдашней русской традиции его называли Гулль. Поэтому то, что произошло там с русской эскадрой в октябре 1904 года, и называется «Гулльский инцидент» (в английской традиции — «Инцидент у Доггер-банки»). А произошло вот что. 

20 октября транспорт (в данном случае корабль-ремонтная база) «Камчатка» из-за повреждения в механизмах вынужден был снизить скорость и стал отставать от эскадры.

Сутки спустя с борта «Камчатки» стали поступать запросы по радио с требованиями указать местоположение эскадры. Рожественский логично счел запрос подозрительным и приказал судну двигаться в направлении Доггер-банки.

Вскоре «Камчатка» доложила, что атакована неизвестными миноносцами. При этом действия транспорта выглядели очень подозрительно. Командующий русской эскадрой подозревал (и имел на это полное право), что сообщения передаются не с «Камчатки», а с некоего другого судна, пытающегося любым путем установить точное местоположение русских.

По эскадре был передан сигнал: «Удвоить бдительность и ожидать атаки миноносцев». Около часа ночи 22 октября русские корабли оказались в самом центре флотилии маленьких рыболовных судов англичан на Доггер-банке.

Флагманским кораблем эскадры являлся броненосец «Князь Суворов». Офицеры броненосца обратили внимание на некое судно, на котором были погашены огни. Рожественскому доложили, что это миноносец, который полным ходом идет на флагман. Командующий приказал открыть огонь по агрессору.

Когда стрельба уже началась, последовал доклад, что между «миноносцем» и «Суворовым» вклинился рыбацкий корабль. Последовал приказ прекратить огонь. Но в этот момент начали стрелять с другого борта «Суворова» — там русские моряки тоже решили, что увидели противника.

Следом огонь открыли и другие русские броненосцы. Крейсеры «Аврора» и «Дмитрий Донской» (они шли в составе другого отряда неподалеку от броненосцев), видя, что лидеры ведут бой, также включили прожекторы и открыли стрельбу в направлении предполагаемого противника. Но в этот момент в действиях русских моряков начался настоящий хаос. Экипажи броненосцев увидели крейсеры («Аврору» и «Донского»), появившиеся из темноты и ведущие огонь. И приняли их за атаку нового врага. В результате броненосцы переключили внимание с мелких рыболовов на «опасные крейсеры». Не разобравшись, по «Авроре» и «Дмитрию Донскому» стали бить из всех орудий, в том числе из главного калибра.

После двадцатиминутной перестрелки офицеры наконец разобрались, что все стреляющие корабли — свои, а Рожественский понял, что никакого врага рядом нет. То ли он уже скрылся, то ли его и не было изначально. «Князь Суворов» приказал кораблям эскадры прекратить огонь.

В результате хаотичной стрельбы одно английское рыболовецкое судно было потоплено, шесть получили повреждения. Один англичанин погиб (по другим данным двое), шестеро получили ранения. На борту «Авроры» были ранены два человека, включая судового иеромонаха Анастасия Рукина, скончавшегося несколько дней спустя. Великобритания кипела от ярости — русских называли «припадочными», а эскадру в целом назвали «флотом сумасшедших».

Наиболее рьяные британские политики требовали разорвать с Россией дипломатические отношения. Лондон настаивал на возвращении русских кораблей в Кронштадт, а вице-адмирала Рожественского британцы хотели отдать под трибунал.

К счастью, решения своей участи Вторая Тихоокеанская эскадра ждала не в Британии, а в испанском порту Виго, где по отношению к русским не было такой враждебности.

Для расследования инцидента была собрана международная следственная комиссия, состоявшая из пяти адмиралов различных национальностей. Это первый случай, когда для установления истины собрали международную комиссию.

Комиссия по Гулльскому инциденту.
 

Как ни парадоксально звучит, но повреждения «Авроры» и смерть священника облегчили положение. Стало понятно, что никакого намеренного расстрела рыбаков не было.

Но в кого на самом деле стреляли русские моряки?

«Большинство комиссаров… полагает, что ни среди рыбаков, ни вообще в этих местах не было никакого миноносца; ввиду этого открытие адмиралом Рожественским огня не оправдывалось», — говорилось в заключении комиссии.

Некоторые историки полагают, что корабль-провокатор все же был и потом сумел ускользнуть. Существует даже (ничем, правда, не подтверждаемая) версия о том, что провокаторами были немцы, стремившиеся таким образом столкнуть Россию и Великобританию. 

Но более вероятной кажется следующая версия: плохо подготовленные экипажи, находясь в состоянии тревожного ожидания, просто не выдержали. Стоило кому-то одному крикнуть «миноносец», как врага в темноте разглядели многие. А дальше паника, хаос и беспорядочная пальба.

Однако следующий вывод комиссии был неожиданным: «Суждения, сформулированные в сем рапорте, не бросают никакой тени на военные способности или на чувства человечности адмирала Рожественского и личного состава его эскадры».

«Мемориал рыбака» в Халле.
 

Вердикт «виноваты, но не виноваты» устроил всех, кроме англичан. Россия выплатила компенсацию рыбакам в размере 65 000 фунтов стерлингов, а также назначила раненым и родственникам погибших пожизненные пенсии.

Гулльский инцидент оказался предвестником большой беды. Вторая Тихоокеанская эскадра сумела дойти до Дальнего Востока, но там ее ожидала Цусимская катастрофа. Вырваться из Цусимского сражения удалось лишь нескольким русским кораблям, причем в их числе оказалась «Аврора», пострадавшая как раз в Гулльском инциденте.

Вице-адмирал Рожественский попадет в японский плен, затем вернется на Родину, где его обвинят в поражении. На суде он возьмет всю вину на себя и заметит: «Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был бы кричать на весь мир: «Берегите эти последние ресурсы флота! Не отсылайте их на истребление!» Но у меня не оказалось нужной искры».

Его оправдают, но, несмотря на это, остаток жизни флотоводец проживет затворником и умрет в новогоднюю ночь 1909 года от сердечного приступа в возрасте 60 лет.

А так неудачно начавшая свой боевой путь «Аврора» переживет все бури XX века и останется — единственная из той эскадры — существующим кораблем и по сей день.