Как Европа открыла египетские пирамиды

Ужасы Средневековья

Собственно, дремучесть средневековых европейцев в отношении пирамид не должна вызывать удивления. Что они могли узнать о египетских колоссах из книг и рассказов путешественников? Раввин Биньямин Бен-Иона из Наварры, искатель приключений и путешественник XII века, достигший плато Гиза, отмечал: «Пирамиды, которые можно здесь наблюдать, сооружены с помощью колдовства и чёрной магии». Арабы вполне серьёзно сообщали, что в полдень и на закате Солнца Великую пирамиду посещала обнажённая женщина с огромными зубами, которая напускала на людей злые чары, а затем лишала их разума. Абдель Латиф, учивший в Багдаде истории и медицине, собрал всю свою волю и всё-таки отважился войти в Великую пирамиду, но упал в обморок в душном смраде её внутреннего пространства и выбрался оттуда скорее мёртвым, чем живым.

Истинное значение и происхождение пирамид было начисто забыто. Большинство паломников, отважившихся дойти до этих памятников древней архитектуры и осмотреть их, принимали на веру легенду, приписывающую сооружение пирамид Иосифу, сыну Иакова. Согласно этой легенде, Иосиф намеревался хранить в них хлеб в урожайные годы, предвидя грядущий голод, который он предсказал, трактуя сон фараона. Паломники называли их «житницами Иосифа» или «житницами фараона». В сущности, альтернатив такой точке зрения было немного — всё те же россказни о чёрной магии и им подобные кошмары.

Дурная слава о пирамидах дошла до самых дальних стран. Английский исследователь сэр Джон Мандевиль в XIV веке, как полагают, совершил путешествие в Египет. Он очень горевал по поводу того, что так и не отважился войти в Великую пирамиду, поскольку она буквально кишела змеями. Однако змеи были такой же выдумкой, как и сами его «Путешествия», заверенные неким трудолюбивым нотариусом из французского Льежа, никогда не покидавшим пределов своей страны.

Здравые суждения об истинном назначении пирамид стали появляться в конце XV столетия. Когда в 1486 году уроженец Майнца (Германия) Брайденбах осмотрел пирамиды Гизы, он заявил, что, по его мнению, это не житницы, построенные Иосифом, а гробницы древних царей. В это же время стали известны и античные свидетельства Геродота и Диодора, которые не только подтвердили мнение Брайденбаха и иже с ним, но и назвали имена этих древних царей: Хеопс, Хефрен и Микерин.

Джон Гривз: первопроходец научной египтологии

И вот в 1638 году 36-летний английский математик и астроном Джон Гривз, который получил образование в Оксфорде и преподавал геометрию в Лондоне, решил отправиться в Египет. Он мечтал найти в Великой пирамиде базовые данные, которые позволили бы установить истинные размеры нашей планеты. Сложно сказать, откуда в эпоху Ренессанса возникла такая идея, но, может быть, её следует отнести к предмету деятельности тайных обществ, хранивших некие знания с глубокой древности, которые во времена Средневековья вынуждены были молчать и не подавать признаков жизни.

Сама же задача определения размеров нашей планеты была весьма актуальной. Ведь в XVI веке было совершено множество великих географических открытий, а такие науки, как география и астрономия, находились ещё на начальной стадии развития. Никто к тому времени не усовершенствовал данные, полученные Птолемеем и аль-Мамуном, по определению величины географического градуса, и, следовательно, никто не знал истинного значения длины окружности Земли.

Для того чтобы покрыть свои расходы, Гривз обратился за помощью и покровительством к магистратам лондонского Сити, но они отказали ему в поддержке. К счастью, архиепископ Кентерберийский был хорошего мнения о Гривзе и чрезвычайно заинтересован в получении редких арабских и персидских манускриптов, которые могли быть найдены на Востоке, и поэтому оказал учёному покровительство. Благодаря этому у Гривза появилось достаточно денег, чтобы экипироваться необходимыми инструментами для проведения обмеров внутреннего и внешнего устройства Великой пирамиды, астрономических наблюдений, а также для того, чтобы провести несколько недель в далёком и загадочном Каире.

Добравшись до Гизы в 1639 году, он взобрался на десятиметровый холм из каменных отбросов, образовавшийся за столетия перед пирамидой Хеопса, подобрался к Нисходящему коридору и проник туда, «вползая как змея». Тут его охватил ужас: он попал в эпицентр шторма из летучих мышей, которые были «настолько омерзительными и настолько огромными, что явно оказались больше фута длиной». Чтобы распугать летучих мышей, Гривз достал пистолет. В узком проходе пирамиды выстрелы разнеслись таким эхом, как будто он дал пушечный залп. Следуя путём, проделанным когда-то людьми аль-Мамуна, Гривз добрался до Камеры царицы. Там он обнаружил массу зловонных насекомых, которые были настолько агрессивны, что англичанин покинул это помещение, ни на секунду не задерживаясь.

Гривз сообщал, что пирамида сооружена из отполированного известняка, который «был равными блоками нарезан на просторных площадях или иных плоских поверхностях». Учёный лично убедился в том, что «сцепление или связывание» стыков было настолько аккуратным, что их было трудно различить невооружённым глазом. В Камере царя Гривз с помощью заготовленного в Лондоне по эталонному футу из Гилдхолла измерительного стержня длиной 10 футов, разбитого на 10000 равных делений, занялся её обмерами. Так, измерив пустой саркофаг, он выяснил с точностью до «тысячных долей фута», что его длина составляет 6,488 английского фута. Выбравшись наружу, Гривз поднялся на вершину Великой пирамиды.

Оттуда он любовался минаретами Каира, горой Мукаттам на противоположном берегу Нила, силуэтами пирамид Абусира, Саккары и Дашура на юге. Спускаясь, англичанин пересчитал различимые глазом ряды кладки каменных блоков. Их оказалось 207. Самое замечательное заключалось в том, что Гривз стал первым, кто произвёл такой расчёт. Он рассчитал высоту пирамиды и измерил длину её основания. Во втором случае он ошибся на целых 70 футов, что немудрено — вокруг неё находилось столько мусора, что далеко не всегда можно было определить, где же на самом деле находится первый ряд каменной кладки. Все собранные в экспедиции факты и цифры были им скрупулёзно описаны и обобщены в учёных записках под названием «Пирамидография».

Приключения Бураттини и рассуждения Ньютона

Перед возвращением в Британию свои инструменты, в том числе и упомянутый 10-футовый стержень, Гривз оставил молодому венецианцу по имени Тито Ливио Бураттини (1617-1681 годы), которого повстречал в Египте. Бураттини был чрезвычайно одарённым человеком. За свою жизнь он зарекомендовал себя с самых разных сторон: как изобретатель, инженер, архитектор, физик, механик, создатель инструментов и метролог, путешественник, географ, астроном, египтолог и дипломат.

Своё четырехгодичное путешествие в Египет он совершил благодаря субсидии отца Афанасия Кирхера, служившего ордену иезуитов в польском Кракове. Все время он занимался скрупулёзными измерениями с помощью инструментов, полученных от Гривза. Бураттини регулярно отправлял письменные отчёты с результатами своих исследований отцу Кирхеру, что стало большой удачей для мировой науки. Когда он возвращался в усыновившую его Польшу через Балканы, на него напали бандиты. Негодяи отобрали у него не только деньги, но и все подробнейшие записи о пирамиде, которые он планировал в дальнейшем опубликовать в Италии в виде отдельной книги. Сохранились лишь те сведения, что Бураттини отправлял Кирхеру.

Основываясь на измерениях Гривза и в меньшей степени Бураттини, сэр Исаак Ньютон пришёл к заключению, что Великая пирамида была сооружена с использованием двух различных единиц измерения. Одну из них он назвал «светский локоть», а другую — «священный локоть». Принимая во внимание данные, полученные Гривзом и Бураттини в результате замеров Камеры царя, Ньютон произвёл следующие расчёты: при длине локтя 20,63 английского дюйма это помещение представляло собой ровное уложение локтей в соотношении 20×10. Этот вид локтя Ньютон назвал светским, или мемфисским. Другой, более загадочный локоть, хранивший некий тайный смысл, был длиннее и равнялся 25 английским дюймам.

Так изучение тайн Древнего Египта превратилось из сбора досужих домыслов в серьёзную науку.