Запретный плод сладок. Известная всем, старая, как мир, истина…

И тем не менее на протяжение тысячелетий люди пытаются откусить хоть маленький кусочек знания именно от запретного плода, хотя вкус его далеко не всегда приятен. Точно так же происходит и с понятиями «колдовство» и «знахарство». Тема удивительно привлекательная как для просто любопытствующего, так и для человека, пытающегося проникнуть в тайны сокровенных знаний.

В русском народе колдунов просто боялись, а знахарей уважали и немного боялись одновременно.

Несмотря на существующее разграничение понятий «ведьма», «колдун» и «знахарь», долгое время в сознании народа они были объединены словом «ведуны», потому что принадлежали к касте знающих, ведающих, тайны мира.

«Ведун и ведьма (ведунья, вещица), — писал А.Н. Афанасьев, — от корня «вед», «вещ» — означают вещих людей, наделенных духом предвидения и пророчества, поэтическим даром и искусством целить болезни. Названия эти совершенно тождественны со словами «знахарь» и «знахарка» — указывающими на то же высшее ведение. Областные говоры, летописи и другие старинные памятники предлагают несколько синонимов для обозначения ведуна и ведуньи, называют их колдунами, чародеями,. кудесниками и волхвами, вещими женками, колдуньями, чаровницами, бабами-кудесницами и волхвитками.

Чары это те суеверные, таинственные обряды, какие совершаются, с одной стороны, для отклонения различных напастей, для изгнания нечистой силы, врачевания болезней, водворения семейного счастья и довольства, а с другой — для того, чтобы наслать на своих врагов всевозможные беды и предать их во власть злобных, мучительных демонов.

Чаровник, чародеец — тот, кто умеет совершать подобные обряды, кому ведомы и доступны свойства трав, корений и разичных снадобей; очарованны — заклятый, заколдованный, сделавшийся жертвой волшебных чар…

Слово «колдун» в коренном его значении доселе остается неразъясненным. По мнению Срезневского, колдуном (славянский корень «клъд-колд» или «калд-клуд-куд») в старое время называли того, кто совершал жертвенные приношения; в хорутанском наречии «калдовати» — «приносить жертву», «калдованц» — «жрец», «калдовница» и «калдовише» — «жертвенник».

Знахари в основном лечили русский народ молитвами, заговорами и травами. Это были люди, играющие в народной медицине роль врачей.

Они — добрые ворожбиты и не приступали к своему делу без сотворения креста и молитвы. Заговоры их в основном состоят из обращений к Богу и святым целителям-угодникам. Они всегда работали в открытую, не делая из своего ремесла тайны. Заучивали свои заговоры знахари устно (от других «знатков») или по письменным источникам — рукописным тетрадями, называемым «цветниками», «травниками», «лечебниками», которые можно найти в ждеревнях и в наши дни.

Знахари не знались с нечистой силой, однако знали, как ей можно противостоять.

Они опирались на целебные свойства трав, использовали в своей врачебной практике хлебные свойства хлебного зерна, соль, уголь, печную глину и заговоры.

Колдун же был наделен даром предвидения и пророчества, а также может лечить болезни, но дар этот он получал от дьявола. Колдуны и ведьмы попадали в пожизненную зависимость от нечистой силы, и именно бесы заставляли их творить зло, причем часто причиняя вред даже самым близким людям.

Колдун, несомненно, имеет генетическое родство с волхвом, древним предсказатель и жрецом и состоит в самых близких отношениях с нечистой силой, и черти не только беспрекословно выполняют все его повеления, но и требуют себе «новых заданий».

Первоначально колдуном, по одному из существующих объяснений, назывался тот, кто со злым умыслом закручивал колосья в «колтун», то есть наводил порчу. По другой версии, это слово происходит от славянского «колидон», то есть ряженый.

С колдунами «сближались» в народном представлении и представители некоторых профессий — прежде всего, мельники, плотники, пчеловоды, печники и кузнецы.

Мельник, по мнению русского народа, обладает особой силой. Он может договориться с водяным, чтобы тот не прорывал плотины, не ломал мельничных колес. Мельник приносил мельничному духу жертву в виде черной курицы и знал специальные заговоры. И еще мельник был во вражде с лешим.

В деревнях бытовало поверие, что мельник обладает способностью творить чары на подтек, то есть своими колдовскими снадобьями и зельями разрушать чужие мельницы и выгонять водяных из прудов и рек.

В народе рассказывали великое множество страшных историй о мельниках. Вот одна из них, записанная в XIX веке.

«В прежние времена такие истории случались, что только подумаешь, так кожу обдирает.

— Ты, дядя Василий, поди, много знаешь страшного-то? Расскажи, пожалуйста.

— Какое много, но кое-что знаю.

— Расскажи, Василий Александрович.

— Ну, ладно, расскажу вот я про своего родителя, как он у меня Святки проводил да с лешим шушукался. Дело было в Святки на пятой день Рождества Христова. Он же был мельник, вот и вздумал запустить мельницу на Васильев день, крестьянам муки помолоть. Оделся в шубу и пошел. У нас в тот вечер была посиделка, ребята ему и кричат: мол, не ходи, дядя Александр, смотри, леший шапкой по голове помажет. Как это они сказали, он и говорит: «Я лешему сама рога переломаю». А мать моя услышала с печи и закричала: «Перекрестись, прежде чем на мельницу входить, Лександр, нешто забыл, ведь Святки теперь, мало ли что может наблазниться?» Отец же был немножко выпивши, изругал нас всех трусами и пошел на мельницу. Идет себе и в ус не дует, не верю, что может меня леший поблазнить. Выходит за деревню, подходит к баньке на краю деревни и только хотел пройти мимо, как вдруг двери в бане как хлопнет, так что вся баня-то и запрыгала. Он и подумал, что это, наверно, банника леший донимает, и решил его выручить. Подошел к бане и хотел было отпереть задвижку, но не тут-то было. Никак дверь не подается, хоть ногой он толкал, потом плечом в дверь уперся. Да дверь трещит, но не отворяется — и все тут. Вдруг отец слышит, что леший-то стонет, и думает: «Погоди, я тебя уважу», — и давай опять плечами дверь поддевать. Опять слышит: леший хрипит от натуги, но поддается, дверь не отпускает. Отец плюнул и пошел дальше, только на прощание сказал: «Ужо, леший, я по шее-то тебе накостыляю». Приходит на мельницу, вынул из-под колес и машин подставки и сел покурить, как ни в чем не бывало. Вдруг слышит, что под мельницей кто-то свистеть, да так резко, как рожок нашего пастуха Ваньки. Свистит это он, леший, а отец усмехается: «Свисти, я ведь не испугаюсь». Посвистал, посвистал да и замолчал. А затем как набрал воздуха в легкие да как дунет в машины мельницы, решил их крутить вместо воды. А машины-то, машины как замахают, так что страшно стало. Ну и полез отец с мельницы-то долой, чтобы не придавило колесом-то мельничным. Вспомнил наконец отец мой, что он лешего можно «отговориться», и давай читать заклятье на лешего: «На море, на океане, на острове Буяне лежит бел, горюч камень Алатырь, на том камне, Алатыре, стоит крест, крестом крест человек родился, крест водрузился, а сатана связался, Бог прославился. Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в Океан море, под бел горюч камень Алатырь. Кто мудреней меня взыщется, кто перетаскает песок из всего моря, тот освободит лешего». Только заговор отец проговорил, леший заскрежетал зубами и давай опять пыхать в себя воздух. А отец в то время успел-таки запереть мельницу. «Ну, теперь. — думает, — леший, я с тобой хоть в рукопашную пойду». Только это подумал, как вдруг леший подбежал да как схватит у него с башки шапку — и нет его. Приходит отец домой, а жена спрашивает, где шапка-то. «Леший унес». Все захохотали и умолкли. Отец себе лег на печку, да и думает: «Как это я прозевал, когда леший шапку у меня стащил». Встал утром да и налаживается в Вологду ехать, купить себе новую шапку. У него опять мать моя спрашивает, куда он шапку девал. «Да леший унес, я ведь говорил тебе». Все стали расспрашивать, как это такая оказия случилась. Ну он им и рассказал. Отец решил, что не придется ему больше носить шапку. Думал, если леший унес, так не отдаст никогда. Но не тут-то было. Поехал он в мясное заговенье к теще барана доедать по старому обычаю, подъезжает к Бревновскому забору, глянь, а на заборе шапка его висит.

— Неужто это правда, дядя Василий?

— А что мне врать-то? Ведь не деньги брать».

Плотники тоже могут напустить на заказчиков, которые не доплатили или обманули их нечистую силу.

С. Максимов приводит рассказ про вологодского плотника. Когда ему не поставили обчного, сверх платы, угощения, он ушел, а хозяин послал сына посмотрть новую избы. Мальчик в ужасе прибежал к отцу и рассказал об увиденном. Крестьянин сам пошел в новый дом и увидел, как навстречу ему выбежала маленькая мышка, а за ней следующая, ростом побольше. А там еще и еще больше… Последние мыши были ростом с большую кошку. Понял отец, в чем тут дело: недовольный плотник наколдовал, — и послал сына за мастером. Вернулся тот, встретили его с хлебом-солью, за стол усадили в новом доме. Откушал плотник, а когда вскочила маленькая мышка, сказал ей: «Скажи в стаде, чтобы тотчас убирались вон!» И с тех пор мышей не стало.

О пчеловодах же говорили, что каждый из них — «колдун — знахарь». Объясняется это тем, что пчеляки, ухаживающие за Божьей работницей, приглядываясь к цветущим травам, излюбленным пчелою, сами учились распознавать вредные и полезные растения, собирали и сушили их, нередко принимая на себя обязанности лекарей. Все это невольно способствовало их знахарской славе и привлекало к пчельникам страдающих всякими болезнями людей.

О них еще говорили: «У кого хорошо ведутся пчелы — знак особой милости Бога»; «Злому неправедному человеку лучше не водить пчел».

Русский народ считал пчелу такой святой в Божьем мире среди созданных Богом существ, что даже сам грозный Илья Пророк не мог ударить громом-молнией в пчелиный улей, хотя бы за ним укрывался нечистый дух — огненный змей.

Кузнец практически у всех народов мира наделялся народной фантазией особой волшебной силой, он был тем человеком, который может совладать с чертом и расплющить его молотом. Несомненна связь этого «персонажа» с кузнецом мифов.

Искусство кузнеца всегда было магическим. Власть над огнем и магия металла обеспечивали кузнецам репутацию могущественных колдунов.

Присутствие кузнецов в инициационных обществах (мужских союзах, к которым относятся, например, «союзы» берсерков у древних скандинавов), было зафиксировано у древних европейцев. Кузни стоят на отшибе — в месте, удобном для совершения магических обрядов.

Исследователями отмечалось, что между кузнецами и шаманами возникает симбиоз. М. Элиаде указывал, что «тайны металлов» напоминают нам те профессиональные секреты, которые передаются в ходе посвящения в шаманы. В обоих случаях мы имеем дело с практикой эзотерического характера.

Не менее неприятной для русского человека была и «фигура» другого колдуна — печника, с которым крестьяне вынуждены были общаться довольно часто. Печники не только клали печи, но и каждое лето осматривали да подправляли их.

Печники пользовались дурной славой. Если хозяин был с ними груб или неприветлив или кормил плохо, то могли они сыграть с ним злую шутку. Например, вмазать в трубу пустые бутылки по самое горлышко. Как только затопят такую печь, как будто кто-то начинает свистеть в доме.

Крестьяне часто не понимали природы страшных звуков и считали, что это печник подсадил в печь нечистую силу. Поэтому печников всячески старались ублажить — чтобы горя себя не нажить.

После окончания работы мастера угощают специально испеченным для него караваем, один кусочек которого обязательно кладут за печку — для домового, которого побеспокоил печник.

Ведьма в представлении русского народа — это женщина, наделенная колдовской силой, связанная с нечистым. Может менять свой облик, летать, наводить порчу и вредить людям. Очень часто ведьмы оборачиваются черными кошками, свиньями, собаками, сороками. Могут они оборачиваться и прекрасными молодыми женщинами и соблазнять мужчин.

Основные функции ведьм — мешать продолжению рода и появлению изобилия в любых его формах. Забирая жизненную силу у людей, животных и растений, ведьма увеличивает свой собственную силу. Если корова не доится или молоко не сбивается в масло, то надо звать на помощь местную колдунью или знахаря — узнать, что тому виной: естественные причины или колдовство. Часто оказывается, что коров доит ведьма в обличии какого-либо животного, с которой местный знахарь вступит в состязание. Победит сильнейший.

Ведьмы получают свою силу от злых духов и руководствуются собственной злой волей. Кладбища для них священны. Силу свой ведьмы должны передать на смертном одре преемнику. Ведьмы могут управлять погодой и насылать бурю, град, заморозки, засуху.

(с) Наталия Будур «Повседневная жизнь колдунов и знахарей на Руси»

Источник

 6 total views,  6 views today

Метки: знахарство, колдовство, кузнецы, мельники, пчеловоды

Оставить комментарий