Дэвид никогда прямо не утверждал, что жил раньше. Однако он видел очень необычные сны. И они были действительно пугающими.
Примерно в три года Дэвиду начали сниться повторяющиеся кошмары. В них он стоял на краю темной ямы, заполненной трупами. Он боялся, что упадет туда и умрет. Он описывал людей в полосатой одежде, бродящих вокруг, похожих на «скелетов» с бритыми головами. По мнению Давида, это были заключенные. Во сне воздух наполнялся зловонием горящей плоти, и он всегда чувствовал какой-то странный запах в своей спальне, даже после пробуждения.
Однажды Дэвид был в гостях у своей тети, когда она включила газовую плиту, чтобы приготовить еду. В доме Дэвида была электрическая плита и никаких газовых приборов. Запах конфорки поверг его в панику. Он сказал, что «это было похоже на запах в моей комнате ночью, он собирался задушить меня!».
Еще одна подсказка появилась, когда мать Дэвида предложила поехать на каникулы в лагерь отдыха. Он никогда раньше не был в кемпинге, но тут же отверг эту идею. «Нет», — сказал он. «Там нет счастья. Люди сидят в клетке, им холодно, голодно и страшно. Им никогда не выбраться».
Хотя мать Давида не была еврейкой, он верил, что люди в его снах были евреями. Не имея никакого знакомства с еврейскими обычаями, Давид, казалось, знал некоторые специфические детали. Он спрашивал свою мать, есть ли в еде, которую она приготовила, кровь. Однажды он указал на синагогу и правильно сказал, что люди там носят «шапочки», хотя никого из синагоги рядом не было. До одиннадцати лет у него была привычка читать и писать справа налево. Что еще более странно, Давид казался одновременно очарованным и напуганным еврейской Звездой Давида.
Исследователи полагали, что сны Давида соответствуют событиям, происходившим во время Второй мировой войны в немецких концентрационных лагерях, таких как Треблинка и Освенцим. Заключенные носили полосатую униформу, им брили головы, и они становились крайне истощенными от недоедания. Эти подробности широко известны взрослым и даже подросткам, но не известны трехлетним детям, таким как Дэвид. Кошмары Давида совпадали с еще более ужасающими подробностями о лагерях, в которых обычно воняло горелой плотью или газом, использовавшимся в камерах смерти. В Треблинке детей часто сталкивали в глубокие ямы и оставляли умирать.
Эмоциональная травма от детских кошмаров беспокоила Дэвида до тридцати лет. По мере взросления он пришел к убеждению, что эти сны действительно были воспоминаниями о прошлой жизни в качестве еврейского узника в концентрационном лагере.
Его связь с этой ужасной историей приобрела еще большее значение, когда он узнал, что человек, воспитавший его, на самом деле не был его биологическим отцом. Мать Дэвида была неверна и забеременела. У нее был роман с евреем…
Оригинал earth-chronicles.ru
