Литва продолжит использовать кратковременные кризисы во взаимодействии с другими государствами для достижения своих интересов в евроатлантическом сообществе. И хотя результативность этих попыток по-прежнему будет зависеть от позиции Брюсселя и Вашингтона, подобные внешнеполитические акции ведут к повышению уровня их конфронтации с Москвой и Пекином. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене.

Стремление Литовской Республики быть в авангарде противостояния между коллективным Западом и его оппонентами, Россией и Китаем, объясняется рядом причин: формирование образа жертвы для дальнейшего укрепления собственного положения в ЕС; получение дополнительной поддержки со стороны США; обусловленное внутриполитическим и историческим развитием Вильнюса желание стать активным игроком на мировой арене. Подобное поведение Литвы приводит к иррациональной конфронтации на уровне взаимодействия великих держав.

Без причины не существуют ни любовь, ни ненависть

Формирование современной внешней политики Литвы во многом обусловлено её стремлением легитимировать и укрепить собственное положение в евроатлантическом сообществе, частью которого она является после обретения независимости в начале 1990-х годов. С одной стороны, Вильнюс стремится заручиться поддержкой этого сообщества – на случай, если Пекин или Москва решат предпринять «агрессивные» действия по отношению к прибалтийской республике. С другой – он выступает в качестве неофициального лидера младоевропейцев, критикующих умеренную политику первоначальных участников интеграционного процесса по отношению как к Китаю, так и к России.

Одновременно прибалтийская республика, как и другие страны ЦВЕ, намерена перехватить лидерство локомотивов ЕС во внешнеполитическом целеполагании, что реализуется посредством создания и постоянного поддержания образа «форпоста», противостоящего недемократическим режимам. Реализация такой модели вполне реальна в случае возникновения кризисных ситуаций между Литвой и крупными акторами – Вильнюс должен поддерживать необходимый уровень эскалации без ущерба для своих интересов.

Отношения по линии Литва – НАТО также влияют на поведение Вильнюса на мировой арене. Как и в случае с ЕС, Вильнюс, выстраивая связи с Вашингтоном, демонстрирует свою готовность бороться с их противниками на мировой арене (прежде всего Москвой и Пекином). Такая позиция де-факто является попыткой легитимации Литвы в составе Североатлантического альянса, значение которого в условиях нового витка глобального противостояния между Западом и Россией возросло. Республика стремится в очередной раз продемонстрировать лояльность американской стороне и заручиться её поддержкой, чтобы быть «во всеоружии», если вызванная эскалация примет неуправляемый характер.

Успех «форпостного» позиционирования заставляет литовское руководство, стремящееся к дальнейшей интеграции в Евроатлантику, экстраполировать данный опыт на диалог с теми странами, которые прямо или косвенно рассматриваются США и ЕС в качестве соперников. Поэтому в какой-то степени современная антикитайская риторика Литвы – следствие антироссийского внешнеполитического курса, который она проводила в течение последних тридцати лет.

Современная внешняя политика Литвы во многом зависит от особенностей её внутриполитического и исторического развития.

Во-первых, важную роль играет фактор исторической памяти, выполняющий двойную функцию. С одной стороны, в отличие от Латвии и Эстонии, впервые ставших самостоятельными государствами только после распада Российской империи, Литва имела опыт государственного строительства и важного игрока в регионе в качестве Великого княжества Литовского. С другой – современная литовская государственность, как это свойственно и другим прибалтийским странам, основана на стойком антисоветском и антироссийском мифе, что оказывает серьёзное влияние на внешнюю политику государства. Сочетание данных факторов, постоянно ретранслируемых в обществе вильнюсским Институтом истории, ведёт к устойчивому антироссийскому консенсусу в Литве и её стремлению вновь играть важную роль если не на мировой, то хотя бы на региональной арене.

Во-вторых, складывание антироссийского консенсуса оказалось предопределено особенностями рекрутинга политических элит при создании «второй республики». Многие руководящие должности (до 30–40 процентов) были заняты выходцами из литовских зарубежных диаспор, критически настроенных по отношению к СССР и РФ (например, президент Валдас Адамкус, который воевал в составе коллаборационистских подразделений вермахта), что привело к образованию «тропы зависимости», в условиях которой новые лидеры, даже родившиеся в Литовской ССР, не могли трансформировать отношения с Россией. Наиболее показательным примером стала процедура импичмента Роландаса Паксасу, занимавшего должность президента в 2003–2004 гг., который намеревался активизировать контакты с РФ.  

 

Партия против дракона: аист начинает и проигрывает

Эскалация отношений Литвы с Китаем в 2021 г. вызвана рядом факторов. Одна из причин заключается в характере торгово-экономического сотрудничества между двумя государствами. Хотя участие Литвы в инициативе «17+1» – формате экономической кооперации КНР с ЦВЕ – позволило увеличить товарооборот с Поднебесной в абсолютных значениях, Пекин не был готов к расширению своего присутствия в прибалтийской стране вследствие неблагоприятного инвестиционного климата и противодействия литовских властей. Отсутствие какой-либо экономической зависимости от Китая позволило Литве обострить ситуацию. Республика стремилась позиционировать себя в качестве ключевого игрока в ЕС и НАТО, противостоящего «восточной угрозе», чтобы получить дополнительную поддержку с их стороны.

Однако открытие тайваньского представительства, ставшее апогеем противостояния с КНР, не позволило Литве привлечь достаточного внимания со стороны ЕС и НАТО. На стадии активной фазы противостояния ряд американских и европейских политиков поддержали действия Вильнюса, а после того, как Пекин де-факто заблокировал торговлю литовскими товарами и продукцией из литовского сырья, указали на важность рассмотрения торгового спора на площадке ВТО. В то же время представители интеграционного объединения заявили о необходимости формирования единой политики ЕС в отношении Китая.

В целом евроатлантическое сообщество, не желая обвального ухудшения отношений с КНР, во многом оказалось индифферентно к действиям Литвы. США не увеличили своё военное присутствие в Прибалтике, эффект домино не затронул формат «16+1» и не разрушил его, а Германия, чья продукция частично производится из литовского сырья и экспортируется в Поднебесную, пригрозила республике выводом своих инвестиций из страны.

Таким образом, Вильнюс, вызвав резкое обострение в отношениях с Пекином, смог извлечь лишь краткосрочную выгоду. Литва подтвердила образ европейского государства, находящегося в первых рядах противостояния с крупными соперниками, но не имеющего сопоставимого потенциала для крупномасштабной конфронтации. Сохранение формата «16+1» и умеренная позиция ЕС не позволили Литве закрепить своё лидерство в интеграционном объединении даже в частичной форме. Фактическим признанием провала внешнеполитической акции стало заявление президента Литвы Гитанаса Науседы, который назвал использование некорректного названия для обозначения представительства Тайбэя нарушением дипломатического протокола.

 

Встал ты у моря янтарного…

Другим показательным кейсом, когда Вильнюс за счёт обострения диалога с контрагентом пытается укрепить свой авторитет на региональной и мировой арене, являются его отношения с Москвой, последнее масштабное обострение которых было связано с транзитом грузов в Калининградскую область летом 2022 года.

С одной стороны, в условиях опосредованной конфронтации между Россией и Западом Литва, внешняя политика которой во многом характеризуется сугубо негативным отношением к РФ, получила возможность выступить против бывшей «метрополии» и заблокировать российские поставки, предназначенные для Калининградской области. Литовские рестрикции были основаны на первоначальном отсутствии каких-либо комментариев в санкционном законодательстве относительно положения российского полуэксклава. С другой – Вильнюс использует данную ситуацию для укрепления своего положения как в ЕС, так и в НАТО. Если в первом случае Литва вновь обращается к критике старых участников евроинтеграции за их умеренность по отношению к России, то во втором республика активно демонстрирует верность курсу евроатлантического сообщества и рассчитывает на увеличение присутствия Альянса в Прибалтике и приток необходимых инвестиций для модернизации местной военной инфраструктуры.

В отличие от антикитайской внешнеполитической акции, связанной с открытием тайваньского представительства, действия Литвы, направленные против России, оказались более результативными. Так, на Мадридском саммите НАТО в июне 2022 г. было принято решение об увеличении воинского контингента в Литве до уровня бригады, в то время как ряд стран ЦВЕ (например, Польша) призвали ЕС отказаться от переговоров с РФ и выступить на стороне республики по вопросу калининградского транзита. Успех Литвы стал возможен и благодаря ограниченности потенциального ответа со стороны РФ: ещё до введения соответствующих санкций Вильнюс отказался от российских энергоносителей, при этом другие меры давления либо оставались нереализованными (отключение республики от электрического кольца Белоруссии, России, Эстонии, Латвии и Литвы, прекращение использования территории страны для транзита товаров в Европу), либо носили одиозный характер (возможная денонсация российско-литовского договора о признании границ 2003 года).

Бенефициаром калининградского кризиса оказался и ЕС. Его разъяснения по осуществлению транзита в Калининградскую область, опубликованные в июле 2022 г., не восстановили поставки в прежнем объёме – они разрешены только с помощью железнодорожного транспорта при осуществлении тщательного контроля со стороны литовских правоохранительных органов. Неспособность РФ возродить транспортные связи со своим полуэксклавом в полном объёме, игра по правилам, сформулированным Евросоюзом, и фактическое признание легитимности его санкционных мер только укрепляют положение евроатлантического сообщества в будущем.

***

 

Итак, есть целый комплекс причин, определяющих стратегию поведения Литвы на мировой арене: стремление прибалтийской республики обеспечить лидерство в ЦВЕ и евроатлантическом сообществе, получить дополнительные рычаги давления на руководство ЕС, заручиться дополнительной поддержкой со стороны США, обеспечить легитимность своего существования. Чтобы достичь своих целей, Вильнюс создаёт кризисные ситуации в отношениях с более сильными акторами, как это происходило в случае с открытием тайваньского представительства и с прекращением транзита товаров в Калининградскую область. Однако, несмотря на острое желание играть ключевую роль в глобальных процессах, успешность действий Вильнюса зависит от степени поддержки ЕС и США и их заинтересованности в эскалации отношений с тем или иным государством.

Следовательно, можно ожидать, что в будущем Литва продолжит использовать кратковременные кризисы во взаимодействии с другими государствами для достижения своих интересов в евроатлантическом сообществе. И хотя результативность этих попыток по-прежнему будет зависеть от позиции Брюсселя и Вашингтона, подобные внешнеполитические акции ведут к повышению уровня их конфронтации с Москвой и Пекином.

Источник Source