Африканские страны всё больше руководствуются собственными интересами. Им важно, что они могут получить от тех или иных крупных государств. Россия всегда приходит вовремя, не пытаясь вмешиваться во внутренние дела, однако ей следует быть более гибкой в продвижении антиколониальных нарративов. О том, как в Африке видят Россию и чего от неё ждут, Фёдору Лукьянову рассказали Наим Джина и Акрам Хариф в интервью для передачи «Международное обозрение».
«Есть надежда, что Африка продолжит выступать с более или менее единых позиций»
Фёдор Лукьянов: Можно ли сказать, что Африка обрела единую международную субъектность?
Наим Джина: После создания Африканского союза предприняты большие усилия, чтобы сформировать общеафриканскую политическую идентичность. И в значительной степени удалось добиться успеха. Не по всем вопросам, но по многим Африка выступает в ООН как блок. Вопрос, который вызывает противоречия и опасения раскола, – Израиль и его представительство при Африканском союзе. И года полтора назад возник риск, что этот раскол приведёт и к другим расколам в будущем. Но противоречия вроде бы удалось смягчить, хотя на последней встрече они вновь проявились. Так что я надеюсь, что Африка продолжит выступать с более или менее единых позиций. По крайней мере во время наиболее важных голосований в ООН.
В целом, конечно, африканские страны в нарастающей степени руководствуются собственными интересами, а эти интересы зачастую определяются тем, что они могут получить от тех или иных крупных государств. И ещё надо принимать во внимание, что Африка снова сталкивается с феноменом переворотов и силовых смен власти, так что эксперименты с демократизацией под вопросом, а это делает развитие менее предсказуемым.
Фёдор Лукьянов: Колониальное прошлое остаётся важной темой для Африки?
Наим Джина: Да, в особенности роль Франции. Мы это видим в странах франкофонии, но сейчас Франция расширяет своё присутствие за пределы франкоговорящего мира, например, проявляет активность в Мозамбике, где единственная цель – защитить экономические интересы компании «Тоталь».
Общее представление в Африке таково, что мы ещё далеко не преодолели последствия и сложности, порождённые нашим колониальным прошлым. И, кстати, у нас есть последняя колония, не освободившаяся страна, Западная Сахара. Правда, колонизатор там не внешний, а другая африканская страна. Африканский союз считает это проблемой, и Западная Сахара формально там представлена. Это так и описывается – как последняя колония в Африке.
Фёдор Лукьянов: Обсуждается ли в Африке вопрос российского присутствия? Франция, например, реагирует очень нервно.
Наим Джина: Во-первых, французская реакция связана не только и столько с Россией, сколько с тем, что французы стремятся сохранить собственное влияние на франкофонный мир в постколониальную эпоху. И вдруг они обнаруживают, что в довольно короткий срок их позиции слабеют и их оттуда вытесняют другие. Надо, правда, заметить, что непонятно, удастся ли это сделать на продолжительное время. Но они боятся создания прецедентов.
Во-вторых, да, есть опасения, связанные и конкретно с Россией. Пока речь идёт о коротком отрезке времени – тема фактически возникла после российской военной операции в Сирии. Российская активность в Африке вызывает вопросы двух типов. Первый – каковы цели России, намерена ли она вести себя так же, как и другие внешние игроки (то есть будет нацелена только на эксплуатацию ресурсов), или иначе. Второй касается конкретно российских военных сил и, в частности, группы «Вагнер», будь то Ливия, Центральноафриканская Республика или другие страны. Это темы, которые интересуют африканцев.
Фёдор Лукьянов: Россия сейчас взяла на вооружение антиколониальный дискурс. Насколько он находит отклик среди африканцев?
Наим Джина: Африканская реакция неоднозначна. Конечно, многие полагают, что активизация российской риторики о расизме и антиколониализме – это результат событий, которые происходят с февраля прошлого года. Не всем в Африке импонирует, что Россия может использовать законную обеспокоенность африканцев по своим собственным причинам.
Я бы сказал, что России нужно приложить усилия, чтобы убедить африканцев, что её действительно волнует эта проблематика, а не просто для того, чтобы получить их поддержку в трудное время.
У меня самого много друзей, которые учились в вашей стране или получали тут военную подготовку, и у них сохранились очень тёплые чувства, которые сейчас выражаются в поддержке российской позиции. Хотя большинство всё-таки не считает, что Россия – это продолжатель Советского Союза. Но антироссийских чувств в Африке нет.
Фёдор Лукьянов: Что нужно Африке?
Наим Джина: Выгоды, которые внешние игроки извлекают из наших ресурсов, несопоставимы с тем, что получают сами африканцы. Нам нужна такая модель взаимодействия, при которой Африка получает гораздо большую долю, является главным приобретателем.
Это не только французов касается, китайцев, например, тоже. Хотя Китай – крупнейший торговый партнёр большинства африканских стран, сотрудничество в основном касается добычи наших богатств, а мы потом покупаем готовую продукцию у тех же китайцев. Конечно, это зависит и от правительств африканских стран, которые зачастую заключают соглашения с внешними игроками в своих интересах больше, чем в интересах народов.
«Будущее мира в значительной степени зависит от исхода кризиса в Восточной Европе»
Фёдор Лукьянов: Как в Алжире воспринимают то, что сейчас происходит в Восточной Европе?
Акрам Хариф: Алжир отлично понимает, какие ставки на кону. И мы знаем, что будущее мира в значительной степени зависит от исхода этого кризиса. Наше видение понятно: многополярный мир, который даёт пространство меньшим по размеру странам действовать в своих интересах и высказывать своё мнение.
Фёдор Лукьянов: Как сейчас складываются отношения с бывшими колонизаторами?
Акрам Хариф: В центре всего – вопрос об исторической памяти. Алжир чувствует себя достаточно уверенным и сильным для того, чтобы настаивать на примирении с Францией на основании извинений, а также признания Парижем статуса алжирских жертв войны и колонизации. Таково официальное требование.
Франция ищет пути, чтобы избежать принесения таких извинений, укрепляя все направления отношений – политические, экономические, социальные. Франция действительно много делает и прилагает усилия для поддержания хороших отношений с Алжиром. Но пока остаётся этот вопрос памяти, Франции будет трудно добиться подлинного сближения.
Алжир, со своей стороны, занимает зрелую, взрослую позицию. Мы не собираемся доказывать французам, что мы хорошие ученики, как делают некоторые африканские страны.
Фёдор Лукьянов: С чем, на ваш взгляд, связана болезненная реакция Франции и других стран на российское присутствие в Африке?
Акрам Хариф: Франция и – в меньшей степени – Великобритания пытаются отрицать реальность. Проблема не в России, не в Китае. Дело в том, что африканцы всё лучше сами понимают, что происходит в мире. И настаивают на том, чтобы их голос звучал в международной политике.
Бывшие колониальные державы, особенно Франция, поддерживали отношения с элитами, которые они сами создавали. А сейчас приходят другие, гораздо более знающие.
Россия для Франции сейчас пугало. Но на самом деле в Африке всё больше людей, которые хотят равных, сбалансированных отношений с европейцами, а не так, как сейчас, когда из Африки выкачивают ресурсы и мозги, а взамен вводят новые ограничения на доступ в Европу. И Россия приходит очень вовремя, предлагая меры по поддержанию безопасности и политической стабильности, особенно в наиболее проблемных странах.
В то же время я не вижу признаков того, чтобы Россия вмешивалась во внутренние дела африканских стран – Москве выгодно сохранять нынешний подход, полезный обеим сторонам.
Фёдор Лукьянов: В какой степени антиколониальные лозунги, которые сейчас активно использует Россия, встречают понимание в Африке?
Акрам Хариф: Я думаю, России стоит быть осторожной в том, что касается нарративов. У России очень славное прошлое и очень амбициозное видение желаемого мира, смелый подход. Но надо понимать, что это может быть воспринято и как излишний напор. России было бы полезно быть более гибкой.
Также нужна более чёткая адресная стратегия в отношении Африки и Ближнего Востока. Я бы сказал, что в целом России нужно выбрать наиболее важных, опорных партнёров – страны, которые доказали способность быть самостоятельными и ставить перед собой большие цели, как у вас говорят, «крутые». Такие, как Вьетнам, Индонезия, Алжир и так далее. Это путь к успеху.
Фёдор Лукьянов: Алжир – один из главных клиентов российского военно-промышленного комплекса. Есть ли риски для военно-технического сотрудничества?
Акрам Хариф: Зависит от итога специальной военной операции. Конечно, если Россия добьётся успеха, это послужит укреплению военно-технического сотрудничества с другими странами (и Алжиром в частности). Но если Россия не добьётся своих целей или российское вооружение продемонстрирует меньшую эффективность, чем военная техника других производителей, которую использует противник, Алжир сделает выводы и, вероятно, задумается о западных поставщиках. Алжирские военные очень внимательно следят за ходом боевых действий, оценивают, как себя проявило то или иное вооружение. И в особенности – как российские производители решают вскрывшиеся проблемы, что они делают, чтобы усовершенствовать оружие и устранить недостатки. Это чрезвычайно важно.
В целом, я полагаю, что наше сотрудничество в военно-технической сфере продолжится, и Алжир сохранит своё место в первой тройке клиентов российского военно-промышленного комплекса.
Источник Source
