468

Обострение в отношениях США и Ирана находится на грани перехода в военный конфликт после того, как 20 июня т.г. силы ПВО Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Ирана сбили американский разведывательный беспилотник Global Hawk, который нарушил воздушное пространство Ирана.

Большинство мировых СМИ дают весьма искаженную информацию относительно действий и реакции администрации Президента США и непосредственно Д. Трампа на этот инцидент. Еще после провокаций против японских танкеров в Оманском заливе 13 июня т.г. СМИ начали нагнетать напряженность и транслировать жесткие заявления официальных лиц США в отношении Ирана, который госсекретарь США М. Помпео практически сразу же обвинил в атаке на танкеры. К моменту инцидента с американским дроном в информационном поле уже создалось устойчивое ощущение подготовки США к реальным боевым действиям, и все мировые СМИ четко сигнализировали о готовности властей США нанести удар по Ирану.

Сразу же после инцидента с дроном Д. Трамп сделал все, чтобы максимально разрядить обстановку и избежать эскалации. Он назвал инцидент ошибкой и инициативой отдельных иранских генералов, а позднее заявил, что в последний момент отменил уже подготовленный и одобренный удар по иранским объектам ПВО, чтобы избежать жертв среди иранских военных. Он сделал еще ряд примирительных заявлений, которые, однако игнорировались основными американскими СМИ. В итоге соответствующий информационный фон позволил представителям Демократической партии обвинить Д. Трампа в том, что он «чуть не втянул США » в очередную войну и внести под этим предлогом в Конгресс США законопроект, ограничивающий возможность Президента США распоряжаться военным бюджетом.

Странность информационного освящения инцидента, а также противоречивая реакция на него американских властей связана с тем, что часть официальных заявлений, а также сюжетов ключевых СМИ готовились в расчёте на другой сценарий развития событий. Целью серии инцидентов в Оманском заливе, а также провокации, приведшей к уничтожению американского беспилотника иранскими ПВО, действительно было развязывание военных действий против Ирана, в которых были заинтересованы как сам Д. Трамп, так и основные представители его администрации, представляющие интересы «групп влияния», являющихся ключевыми спонсорами Республиканской партии. Однако удар по Ирану пришлось отменить из-за неудачного исполнения провокации с беспилотником.

Первоначально целью Д. Трампа, который последовательно наращивал политическое и экономическое давление на Иран после одностороннего выхода США из ядерной сделки, было разрушение «завязанных» на подписанный в 2015 г. Совместный всеобъемлющий план действий (СВДП) глобальных схем экономического взаимодействия на евразийском континенте, которые выстраивались представителями глобалисткой и трансатлантической элиты Европы и США в рамках «иранской сделки» с целью установления контроля над евразийскими торговыми путями и снабжением энергоресурсами Европы и КНР (а также Индии и стран АТР). Дело в том, что в дополнение к иранской ядерной сделке между администрацией Б. Обамы (а фактически «группой Дж. Керри») и руководством Ирана был подписан дополнительный закрытый протокол, подразумевающий особые соглашения по экономическому сотрудничеству и разделу сфер влияния в ближневосточном регионе.

Перспектива его реализации уже тогда вызвала самое серьезное сопротивление властей Израиля и Саудовской Аравии, которые активно пытались не допустить подписания СВДП вплоть до самого последнего момента, развернув масштабную лоббистскую кампанию в США. В конечном счете, этот закрытый протокол стал причиной выхода США из сделки и предопределил текущий стратегический союз Д. Трампа против Ирана с Израилем и Саудовской Аравией, а также их внешнеполитическую поддержку Д. Трампа, как фигуры способной сломать эту сделку.

Что касается американских контрэлит, стоящих за Д. Трампом, то для них в этом процессе ключевой целью является перезаключение иранской ядерной сделки на новых условиях, т.е. по сути в интересах других международных игроков и с учетом раздела Ближнего Востока в интересах США (групп, связанных с Д. Трампом и заключивших с ним альянс), Израиля («группа Б. Нетаньяху») и Саудовской Аравии (наследный принц Мухаммад и его семья).

До недавнего времени военный сценарий рассматривался «ближним окружением Д. Трампа” лишь на случай, если меры экономического и дипломатического воздействия окажутся не способны разрушить «иранский проект» и заставить Иран перезаключить сделку. Между тем, ряд представителей его администрации, в частности, госсекретарь М. Помпео (представляет интересы семьи братьев Кох), а также помощник по нацбезопасности Дж. Болтон (представляет интересы семьи Бушей) с самого начала выступали за прямой военный конфликт, поскольку это позволяет быстро сломать все договоренности и сделать любое экономическое взаимодействие с Ираном невозможным. Кроме того, он создаст широкие возможности для блокирования морских торговых путей и экспорта не только иранских товаров, но и китайских в рамках реализации КНР ближневосточного направления развития глобального проекта «Один пояс, один путь».

В связи с этими противоречиями в своем окружении северокорейский сценарий, последовательно наращивая санкции и угрожая военном конфликтом, чтобы склонить власти страны к предметным переговорам о перезаключении «ядерной сделки» на новых условиях. При этом, ставка делалась на переговоры непосредственно с верховным аятоллой Али Хаменеи, поскольку президент страны X. Рухани является главным гарантом сделки по СВДП и ключевым партнером бенефициаров этой сделки в лице противостоящих Д. Трампу «групп влияния», включая «группу Дж. Байдена-Дж. Керри».
Кроме того, за расширенное взаимодействие с этими «группами влияния» выступает архитектор сделки по СВДП, министр иностранных дел страны Дж. Зариф, представляющий интересы очень влиятельной группы иранской элиты, в которую входят советник аятоллы Али Хаменеи по международным делам Али Акбар Велаяти, который дважды боролся за президентский пост от имени «прогрессивных» прозападных сил.

В «окружении Д. Трампа» исходили из того, что Али Хаменеи, во-первых, лично не связан обязательствами в рамках СВДП и готов руководствоваться более глобальными политическими интересами Ирана, которые Д. Трамп сможет учесть в рамках новой сделки, а, во-вторых, он не является временной фигурой, как президент страны, и поэтому сможет дать долгосрочные гарантии по новым условиям сделки. Предлагая Али Хаменеи переговоры, Д. Трамп также, как и в случае с председателем КНР Си Цзиньпином, пытался использовать серьезные внутриэлитые противоречия в стране. Ключевые иранские группы влияния, поддержавшие СВДП, нацелены на сотрудничество с западной транснациональной элитой и включение Ирана в орбиту интересов Франции и Великобритании.

Такая стратегия была обречена на провал. Д. Трамп слишком очевидно ассоциируется с израильским лобби и публично поддерживает Израиль, поэтому самим фактом личной встречи или даже началом переговоров с ним через посредников Али Хаменеи полностью разрушил бы свой авторитет не только в Иране, но и во всем исламском мире. Поэтому верховный аятолла вполне ожидаемо публично и в достаточно резкой форме отверг приглашение к переговорам, заявив, что у него нет и не будет никакого ответа на предложения американского президента.

Д. Трамп решил попытаться инициировать такие переговоры на полях саммита G-20 в Осаке (предложения на этот счет были переданы Али Хаменеи во время первого за 40 лет визита в Иран премьер-министра Японии). Этот визит предваряли длительные личные переговоры с Д. Трампа и С. Абэ, ради чего Президент США в крайне малочисленном сопровождении и в обстановке мер повышенной информационной безопасности внепланово посетил Японию с трехдневным визитом. Иран не был основной темой этих переговоров, на них обсуждалась сделка РФ с Японией по Курильским островам и участие Японии в новой глобальной кампании США против КНР. В этой связи привлечение С. Абэ к переговорам с Ираном свидетельствует либо о крайне слабом понимании «окружением Д. Трампа» особенностей политического устройства Ирана и положения Али Хаменеи, либо о сознательных попытках использовать его неизбежный жесткий отказ для «информационного прикрытия» и фактической легитимации как последующих военных провокаций, так и в целом военного конфликта против Ирана.

Первая провокация против танкеров в Оманском заливе (причём, японских) была приурочена к визиту С. Абэ в Иран. Один из атакованных танкеров — Kokuka Courageous принадлежит японской компании Mitsubishi Gas Chemical. Эта компания входит в кэйрэцу (финансовую империю) Mitsubishi UFJ Financial Group (MUFG). В ту же империю входит и компания Kobe Steel, в которой с 1979 по 1982 г. работал нынешний премьер Японии С.Абэ. Целью провокации было создать предлога для перевода давления на Иран на новый международный уровень. Если бы судно было потоплено, а вину удалось возложить на Иран, японские власти смогли бы публично присоединиться к осуждению этих действий. Поэтому главным требованием госсекретаря США М. Помпео, который тут же обвинил в нападении на танкеры Иран, было вынесение инцидента на обсуждение СБ ООН. Соответствующая инициатива готовилась в расчёте на более серьезные
последствия инцидента. Однако поскольку танкер не затонул, и достаточных доказательств причастности Ирана к нападению получить не удалось, ни Япония, ни другие страны кроме Великобритании не присоединились к осуждению Ирана, что помешало реализации соответствующего сценария. Иранские власти предъявили С. Абэ убедительные доказательства причастности к инциденту саудовской и израильской разведок, после чего он был вынужден сделать заявление японским СМИ, что не считает Иран причастным к инциденту.
Заявление Великобритании в поддержку якобы причастности Ирана обусловлено рядом неформальных договоренностей между Д. Трампом и Т. Мэй в ходе визита Президента США в Соединенное королевство в начале июня с.г.

Неудача с подрывом танкеров подтолкнула «окружение Д. Трампа» к реализации более жесткого сценария, предполагающего развязывание локальных военных действий против Ирана. Их начало именно сейчас позволило бы «окружению Д. Трампа» решить целый комплекс внешнеполитических и внутриполитических задач: военные действия должны были бы (1) сорвать все переговоры о выстраивании новых обходящих санкции США схем торговых отношений и финансовых расчётов между Ираном и ЕС, (2) затруднить реализацию китайских транзитных проектов в ближневосточном регионе, в- третьих, разрушить всю схему союзнических отношений Ирана с Россией, Турцией и КНР и создать совершенно новую, выгодную для США конфигурацию в преддверии переговоров Д. Трампа с Си Цзиньпином (по торговой сделке), с В. Путиным (по Сирии) и другими международными лидерами в Осаке.

Однако ключевой причиной военной кампании против Ирана для Д. Трампа является острая необходимость консолидировать вокруг себя республиканские элиты и спонсоров в преддверии президентской предвыборной кампании. Речь идет о том, что если он не сможет решить эту задачу, то ключевые спонсоры Республиканской партии (прежде всего, братья Кохи крайне недовольные отказом от организации военного вторжения в Венесуэлу) и республиканский истеблишмент сорвут или заблокируют его выдвижение в качестве
основного партийного кандидата. В этой связи в «ближнем окружении Д. Трампа» пришли к соглашению о том, что решение этой задачи настолько приоритетно, что перевешивает потенциальные риски электоральных потерь на фоне развязывания США очередной войны (Д. Трамп публично и много раз обещал своему электорату, что США больше не будет участвовать в войнах).

Чтобы все эти цели были достигнуты, «окружению Д. Трампа» нужен был очень весомый повод (фактически casus belli)
для военного нападения на Иран, чтобы его могли публично одобрить все ключевые страны — союзники США и в идеале Совбез ООН. Между тем, этот повод должен был спровоцировать лишь локальную военную операцию, минимизировав риск перехода конфликта в полномасштабные и длительные военные действия. Именно такой повод должен быть создан в результате провокации 20 июня т.г.

В отдельных арабских СМИ появилась, но моментально была удалена оттуда информация о том, что сбитый иранской ракетой беспилотник шёл параллельным курсом с пассажирским самолетом Катарских авиалиний (рейс Qatar Airways 834) на расстоянии порядка 70 км, что было вполне достаточно для того, чтобы пассажирский рейс попал в зону захвата системы наведения иранской зенитной ракетой. Таким образом, согласно плану, подготовленному совместно с израильской разведкой, в результате провокации иранские системы ПВО должны были уничтожить принадлежащий Катару гражданский пассажирский самолет. Эта провокация планировалась по сценарию схожему с уничтожением сирийскими ПВО российского разведывательного самолета Ил-20 в Сирии в сентябре 2018 г. и малазийского Boeing (рейс МН17) над Украиной (Донбассом) в 2014 г. Выбор самолета Катарских авиалиний также был не случаен, т.к. его уничтожение позволило бы надолго закрыть вопрос о налаживании связей Ирана и Катара.

Целый ряд признаков указывают на то, что военная операция США планировалась как ответ на уничтожение Ираном гражданского самолета. В частности, на это указывает тот факт, что уже в тот же день ВВС США были полностью готовы нанести удар по объектам Ирана (а значит, военная операция была спланирована заранее). В результате ответа США должно было погибнуть примерно 150 иранских военных (примерно столько же сколько пассажиров сбитого гражданского самолета). Под этот сценарий заранее создавался соответствующий информационный фон.
В частности, незадолго до инцидента в информационное пространство снова была вброшена тема ответственности РФ за уничтожение рейса МН17 в 2014 г. над Донбассом. Кроме того, ранее произведенное Д. Трампом включение КСИР в список террористических организаций приобрело бы новый смысл и звучании, позволив развернуть деятельность против этой организации уже на уровне международных структур безопасности.

Иран, как полагают американцы, не решился бы организовать массированный военный ответ на атаку США, поскольку она позиционировалась бы именно как разовая акция возмездия (отсюда заявление Д. Трампа про «ошибку» отдельных генералов, которое также было подготовлено заранее). В случае военного ответа Ирана вся последующая ответственность за эскалацию конфликта в регионе легла бы на него. Это позволило бы ограничится разовым ударом по Ирану и предотвратить перерастание конфликта в полноценную широкомасштабную войну, в которой «ближнее окружение Д. Трампа» пока не заинтересовано.

«Окружение Д. Трампа» предпримет новые попытки организовать провокацию с человеческими жертвами вместо несостоявшейся и провести военную операцию против Ирана. Об этом свидетельствует в том числе продолжающееся наращивание американских ВС в регионе.

via

Источник vizitnlo.ru