Мир взрывается. Его кто-то взрывает или он взрывается сам по себе?

По неожиданному и, очень похоже, что управляемому сценарию разворачивается ситуация после убийства американцами одного из ключевых командиров Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) генерала Касема Сулеймани. Политические акции Дональда Трампа не просто падают; они валятся невиданными темпами. Не говоря уж о том, что главком вооруженных сил США теряет внутреннюю поддержку, о чем свидетельствует дезавуирование военными и спецслужбами оправданий Белого дома и Госдепа за проведенную акцию ссылкой именно на них и их данные. Между администрацией и внешнеполитическим ведомством тоже начинается «перетягивание каната»: сообщено о многомесячных уговорах госсекретаря Майла Помпео и его давлении на президента, чтобы выбить из него согласие на спецоперацию против Сулеймани. Причем информация солидарно распространена неофициальными рупорами как Республиканской, так и Демократической партий — The Washington Post и The New York Times, а ответственность за нажим в пользу террористической атаки против Ирана возлагается еще и на главу Пентагона Марка Эспера. Получается, что военные отмежевались не только от президента, но и от своего министра, который, в свою очередь, пытаясь выкрутиться из неприятной ситуации, проявляет чудеса «миролюбия», по сути, отказываясь отвечать на иранские удары по американским военным базам на Среднем Востоке. И тем самым снова подставляя военных. Эсперу вторит и Конгресс, обещая принять резолюцию, ограничивающую права Трампа по эскалации военного противостояния с Ираном. И если мотив министра обороны заключается в спасении своей репутации и переводе стрелок на начальника-президента, то парламентарии по сути замахиваются на передел власти и конституционных полномочий с Белым домом. Трамп же находится в глубоком цугцванге; он даже сдать Помпео не может, чтобы не подставиться, признав перед общественностью, что превратился в объект манипуляций. Хотя понятно, что менее профессионального госсекретаря, хотя и лично преданного президенту, у США не было уже давно, и по сравнению с Помпео Рекс Тиллерсон с его собственным мнением и фрондой с Трампом, за что и был уволен, — внешнеполитический зубр. Словом, и обвинения в адрес Белого дома в непрофессионализме по руководству внешней политикой в целом, а не только на иранском направлении, тоже созрели, и их предъявление является лишь вопросом времени.

Двухпартийный консенсус по происходящему для Трампа — очень нехороший сигнал, особенно на старте предвыборной гонки. Не будем забывать, что палата представителей с демократическим большинством уже проголосовала за импичмент, а Сенат с большинством уже республиканским этот вопрос пока не рассматривал. И ранее очевидный провал импичмента в верхней палате Конгресса по партийному признаку сейчас, похоже, ставится под очень большой вопрос. Боссы Республиканской партии и стоящий за ними концептуальный истеблишмент, скорее всего, вернутся к вопросу о том, как себя вести республиканским сенаторам. И логика такого обсуждения может быть неожиданной. Поскольку от обвинений в международном терроризме Трампу теперь не отмыться, и шансы на победу в ноябре резко падают, стоит ли продолжать делать ставку на действующего главу администрации? Или, пока не поздно, сделать рокировку, пусть и «на переправе», и выдвинуть другую фигуру, которой в сложившихся условиях может оказаться только вице-президент Майкл Пенс, предусмотрительно дистанцирующийся от своего шефа? А для этого нужно всего лишь, чтобы несколько республиканских сенаторов поддержали импичмент…

Выскажем точку зрения, которая, безусловно, является дискуссионной, но имеет право на жизнь. В Америке назрела смена поколений политиков; время стариков, к которым принадлежат все те, кто сегодня на слуху, — от Трампа и его визави Джо Байдена до Берни Сандерса и Хиллари Клинтон, — уходит, и в результате праймериз могут сложиться совершенно неожиданные расклады. Если проходит импичмент, и на выборы идет сравнительно молодой по сравнению с перечисленными персонажами Пенс, то следует ожидать сюрпризов и из демократического лагеря. Не развивая далее эту аналитическую гипотезу и не гадая о конкретных кандидатурах, резюмируем, что теракт против Сулеймани возвратился в США бумерангом, обернувшись дымящейся палкой, засунутой в муравейник.

На фоне разразившегося скандала — и это важнейшее следствие произошедшего — на второй план отошли все ключевые прежде вопросы международной повестки. От торговой войны США с Китаем, в которой Вашингтону сейчас явно не до обещанного на январь подписания соглашения по «первому этапу» торгово-тарифной сделки, до ситуации на Украине и в Сирии, где нажим США, по всей видимости, в ближайшее время тоже ослабеет. Что касается новой ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, где вместе с Ираном забурлил и Ирак, вынудив Вашингтон откровенно замельтешить с вопросом вывода из региона воинского контингента, который они только что принялись было наращивать, то встает вопрос о масштабах и сроках этого вывода. В частности, затронут ли подобные организационные мероприятия, на которые вынужденно пойдут США, левобережье Евфрата, от судьбы которого зависит вопрос восстановления территориальной целостности Сирии? И каким окажется будущее по сути оставляемых американцами на произвол судьбы курдов вместе с зачатком их государственности на севере Ирака?

Нам ли, пережившим распад СССР, не помнить, как это происходило, и не понимать, что сокращение сверхдержавного военного присутствия за рубежом деморализует общество, расширяя пацифистские и, по большому счету, оранжево-перестроечные настроения, которые в США есть, кому возглавить?.

А Трамп тем временем, демонстрируя откровенную растерянность, начинает «путаться в показаниях», оправдываясь «отсутствием жертв» иранских ударов среди американских военнослужащих и гражданского персонала. И что будет, если и когда выяснится, что жертвы есть, и их немало, как об этом уже сообщают некоторые СМИ? Еще хозяин Белого дома превращается в «хозяина своего слова». Сначала он его дает, обещая удар по 52 объектам на иранской территории, включая связанные с культурным наследием. А затем, под давлением журналистов, это слово забирает обратно, заявляя о своей неосведомленности о том, что такие действия приравниваются международным правом к военным преступлениям. Как вообще могут появляться такие взаимоисключающие заявления? Ведь бить — плохо, но еще хуже и разрушительнее для репутации пообещать, но не ударить. Это — тот самый президент, который расчетливо и цинично, в присутствии крупного иностранного лидера, которым оказался Си Цзиньпин, отдает приказ о нанесении удара по сирийскому аэродрому Эш-Шайрат «в ответ» на постановочную химатаку в Хан-Шейхуне? Или это — ослабленная копия Горбачева, который сначала действовал руками военных, а затем их подставлял, прячась за их спины, при том, что копия, в отличие от оригинала, интригует на словах, боясь действовать? В США начинается «активная фаза» своей «перестройки»? И чего ждать в дальнейшем? На что может рассчитывать в запускаемых «крутых событиях» Израиль, если вместе с Трампом под ударом оказывается его агентура влияния, которой буквально наводнено его ближайшее окружение?

Задаваясь этим кругом вопросов, нельзя не оказаться перед дилеммой. Мы с чем сегодня сталкиваемся? С неконтролируемым развитием событий, которое в одном судьбоносном для истории разговоре двух крупных политиков в свое время получило название «игры свободных сил»? Или с управляемым осуществлением определенных глобальных перемен, которое ими же было тогда зашифровано в формулу «господства высшего разума», когда назревшие перемены спускаются на тормозах в управляемом режиме? Если предположить первое, то тогда следует признать полное банкротство не только американского «глубинного государства», но и концептуальной власти на Западе в целом. Ибо любому, кто хотя бы чуть-чуть разбирается в политике, понятно, что стихийная эскалация кризиса, развивающегося в одном из самых нестабильных, отягощенных другими масштабными конфликтами регионе планеты чревата потрясениями невообразимого характера и масштаба. Если же речь об управляемом варианте, при котором эскалация доводится ровно до того, чтобы провернуть и легализовать уже нарисованный кулуарно сценарий — а это наиболее вероятный сюжет, ибо деградация Запада хотя и зашла далеко, но до утраты контроля пока не докатилась, то возникают два главных вопроса. Первый: какой именно сценарий реализуется в отношении США? Добавим, что стратегически таких сценариев три, и любой связан с первыми шагами, которые вполне укладываются в «прокрустово ложе» нынешних событий:

• возрождение глобализма, позиции которого пошатнулись после победы Трампа в 2016 году;
• формирование «североамериканского блока» в виде объединения США с Канадой, а возможно и Мексикой, что предусмотрено не отмененными Техасскими соглашениями 2005 года, под которыми стоят подписи президентов США и Мексики Джорджа Буша — младшего и Висенте Фокса, а также премьер-министра Канады Стивена Мартина;
• разрушение США с переходом глобального центра в возрождаемую по предначертаниям Сесила Родса «новую» Британскую империю.

Сразу оговоримся, что, ввиду продолжающегося кризиса в Гонконге (Сянгане), последний вариант явно проблематичен и приведен здесь скорее не в практических, а в академических целях, ибо неизвестно, списан ли он уже вообще или еще сохраняется в анналах глобального планирования.

И второй вопрос, который не может не волновать нас с точки зрения российских интересов: в какой мере частью «высшего разума» и, следовательно, реализуемого сценария могут являться российские элиты? Ибо только слепой не видит, что неизбежное при любом глобальном сценарии ослабление США, с одной стороны, создает уникальные возможности для укрепления наших позиций на постсоветском пространстве. А с другой, что такое ослабление также служит уменьшению зависимости от США европейского аппендикса Евразии, определенные виды на который еще с 70-х — 80-х годов прошлого века сохраняют поборники так называемого «европейского проекта». Экспресс-визит президента России Владимира Путина в Сирию и Турцию — яркая иллюстрация того, что наша страна играет в разворачивающихся событиях далеко не последнюю роль. Но ничего более определенного, чем активизация контактов в треугольнике Москва — Пекин — Париж, в которую вписывается и ожидаемый визит немецкого канцлера Ангелы Меркель, пока сказать невозможно. Остается наблюдать за ситуацией, внимательно отслеживая то, что на языке аналитики именуется «моментами истины», ибо что-то подсказывает, что мы присутствует при начале по-настоящему крупных, возможно, переломных мировых событий.

via

Источник vizitnlo.ru